Видящая

Шнайдер Анна

Значит, отец Тайры надеется на кровь Альго… Интересно почему? Как она может помочь снять проклятие, учитывая ситуацию? С Ив они это обсудить не успели, а стоило бы. И не с Ив тоже.

Пообещать, что больше не тронет Тайру, Дайд не мог, поэтому молчал, просто глядя на Моргана. Тот тоже смотрел на дознавателя, то багровея, то бледнея, сжимал и разжимал кулаки. И Гектору уже начинало казаться, что Рид сейчас бросится на него с этими самыми кулаками, но шаман вдруг что-то зло прорычал вполголоса, развернулся и поспешил прочь от отделения.

На

справку о смерти жена Зака согласилась с большим трудом, а уж молебен в храме поселка не хотела заказывать ни в какую. И говорила все то же, что Гектор слышал множество раз за время работы в комитете. «А если он еще жив?», «Да как так, если нет тела-то?», «А вдруг магия ваша ошибается?», «Может, он найдется?», «Разве можно молебен без сожжения?»… Все это было понятно, и дознаватель Риссе Иниго сочувствовал, но он и сам с трудом держал себя в границах вежливой беседы. Все шло наперекосяк, куда ни взгляни, но больше всего Гектор переживал за Тайру. Зная, что поступил бы так же, несмотря ни на что, он винил себя не только в недомогании девушки, но и в жестокосердии.

Поэтому вечером, разделавшись со всеми делами, Гектор отправился в кабак. Заливать жгучую тревогу, стылую безнадежность и бесконечное чувство вины.

Глава восьмая

Тайра не приходила в себя несколько дней. Гектор справлялся о ее самочувствии два раза в сутки, и каждый раз Морган рычал на него словно дикий зверь и отвечал, что все по-прежнему. И у Дайда не возникало даже подозрений, что он может врать, – откуда-то дознаватель знал, что все так и есть и Тайра до сих пор находится без сознания.

Он волновался и почти не мог работать, но службу никто не отменял. Сходил в театр еще раз, причем вместе с Кэт, и с директором побеседовал, и за кулисы зашел – пусто. Отчеты агентов первого отдела, которые осматривали театр на предмет чего-либо взрывающегося, тоже были пусты. Единственное, что интересного нашли в результате этих обысков, – небольшие запасы «лунной пыли», очень дорогого наркотика из Азатры – республики по соседству с Корго. Теперь предстояло выяснить, кто из сотрудников театра употребляет «лунную пыль» или торгует ею, но это уже было на совести третьего отдела.

Кристоф тоже пока молчал – слишком много воды утекло с тех пор, как Морган Рид откуда-то уезжал, и рыть приходилось глубоко. Да и не торопил его Гектор. По правде говоря, он даже немного боялся теперь читать отчеты о Риде, ведь как только появятся какие-либо доказательства вины, отца Тайры придется арестовывать. И что тогда будет с девушкой? А с их отношениями? Впрочем, ответ на последний вопрос и так был ясен.

Гектор побывал у Ив еще раз, но спрашивать, солгала ли Тайра насчет Зака Иниго, не стал, не было смысла. Дознаватель понимал, что солгала, но винить ее за это не мог. Он пытался рассуждать, как поступил бы сам на месте Тайры, и пришел к выводу, что тоже вряд ли сказал бы правду. Вот найденную улику Гектор скрывать бы не стал, но гадание –

не улика.

Зато он спросил Ив, придет ли в себя Тайра в ближайшее время, и немного успокоился, получив ответ:

– Да. Но это все, что я могу сказать, и все, что тебе нужно знать.

Он не стал спорить, лишь поинтересовался:

– Ты когда-то говорила: чтобы спасти кого-то, надо взамен отдать либо свою жизнь, либо жизнь близкого человека. То есть равноценную собственной. Значит… если, допустим, Морган захочет спасти Тайру, он может пожертвовать собой?

Гектор осознавал, что в этих рассуждениях не все гладко, но в чем дело, понял, лишь когда Ив ответила:

– Тайра может спасти только сама себя. Лишь тогда подобная добровольная жертва сработает. Она должна убить отца – и проклятие спадет.

Дайд едва не застонал.

Со всех сторон одни тупики. Хоть лбом о стену бейся…

Тайре казалось, что она плавает в абсолютно черной воде. Эта вода была мягкой и душной, и иногда из-за нее с трудом дышалось, сердце колотилось, как после быстрого бега, но постепенно становилось легче. Тяжелый сон сменился обычным, и однажды Тайра смогла открыть глаза.

Темнота. Но уже не такая, обычная…

– Тай… – Легкий шепот над ухом, а затем губ коснулось что-то прохладное. Стакан с водой. – Выпей. Давай, несколько глотков…

Во рту было сухо и противно, пить действительно хотелось, но глотать было тяжело, горло болело и саднило.

– Я так рад, что ты очнулась, – сказал Риан негромко, легко погладив Тайру по плечу. – Ты спишь уже четыре дня. Сегодня четверг…

Четверг?! Она ужаснулась. Защитник, но ведь в тот день, когда она проводила ритуал для Гектора, было воскресенье! Ни разу в жизни она не находилась без сознания больше половины суток, а тут вдруг четыре дня!

– Отец… – прохрипела Тайра и поморщилась: говорить было еще сложнее, чем глотать. – Зол?

– Еще бы. И я зол. Правда, моя злость за эти четыре дня несколько притупилась. А вот первые двое суток я очень хотел пойти и набить морду этому твоему… дознавателю. И не набил только потому, что понимал: ты после такого, в первую очередь, меня видеть не захочешь. Так что скотина эта цела и здорова, демонов ему в печенку…

Тайре захотелось улыбнуться – так забавно звучал сердитый голос Риана, – но она удержалась. Не хотелось его обижать, да и мышцы лица с трудом слушались, онемев за прошедшие дни.

– Морган сказал, как ты проснешься, дать тебе попить воды, а потом бульона. Будешь бульон?

Тайра кивнула, а Риан, помешкав, добавил:

– Я сам варил, представляешь? Морган вчера вечером заявил, что надо сварить, но он не может, потому что настроение плохое и в таком настроении у него не бульон получится, а уксус. Думаю, наврал, ему просто лень было. Пришлось мне, но вроде ничего так вышло. Я попробовал, и у меня даже ничего потом не заболело.

Тайра не выдержала и затряслась от смеха, прижимая руки к заболевшей груди.