Видящий 2
Шрифт:
– Жив?
– задаю я риторический вопрос еще более схуднувшему гвардейцу.
– Выпить есть? Лучше водки!
– почти от дверей спрашивает он.
– Есть, как не быть! Что, так хреново?
– Не спрашивай!
– отвечает гвардеец, наливая себе полстакана и залпом выпивая.
– Эй! Ты в порядке?
– почти как в плохих американских фильмах спрашиваю я.
– Are you OK?
– I'm fine!
– неожиданно отвечает Григорий, наливая себе новые полстакана.
– Oh! Do you speak English?
– радуюсь я редкому знатоку английского.
– Не ...би мне
– Фу, грубиян!
– подсунув поближе к Григорию блюдо с очередным шедевром от Вана, жду, когда гость перейдет к новостям.
– В общем, так! Меня перевели, пока на испытательном сроке. Надзор за тобой с меня сняли, но контакт рекомендовали поддерживать. Так что можем снова видеться на законных основаниях, - выдает Осмолкин, отведав стряпни.
– Отчеты писать будешь?
– А ты как думал?
– вопросом на вопрос отвечает мужчина, - У нас на каждый чих бумажка заполняется!
– Не узнал, кто у вас мое дело прикарманил?
– интересуюсь я, как бы между делом.
– С этим глухо. Зато случайно услышал, что сегодня ночью остатки архива из монастыря перевозить будут. Мохов с сопровождением поедет. Интересует?
– Да ты что? Сам Платон Николаич?!! Вот радость-то!
– из редких, но содержательных бесед с Григорием я выяснил, что главным идеологом использования меня против Потемкиных остался этот давний соратник императора и деда. Взгляды свои он уже вряд ли поменяет - не тот возраст, так что пока он служит, вероятность подставы была по-прежнему высока. На его же совести были трое моих братьев: пусть убивать их и не собирались, но именно его действия и приказы привели к тому результату, что мы сейчас имеем.
– Он самый!
Поведав мне время и маршрут, а также некоторые детали, Григорий секунд на тридцать замирает и вновь выдает:
– Выпить есть? Водки?
– дежа вю, но рисковать не хочу - подробности последних минут стерты из памяти Григория. Хлопнув очередные полстакана, мужчина удивляется: - Ехал к тебе и хотел, а сейчас как не в себя идет?..
– Устал, наверно, - жму плечами я.
– Как дела?
– Меня перевели, пока на испытательном сроке. Надзор за тобой с меня сняли, но контакт рекомендовали поддерживать. Можем опять видеться на законных основаниях, - почти слово в слово повторяет Григорий свою фразу.
– Нормально.
Григорий наливает себе еще, но уже по инерции. С тщательно маскируемым интересом слежу, как гвардеец, недоуменно давясь, выпивает уже четвертые сто пятьдесят за четверть часа и отставляет стакан в сторону со словами:
– Забористое у тебя пойло!
– он берет бутылку в руки и рассматривает, - А! Вон оно что! Пятьдесят градусов! Тогда ясно. Кто это у тебя такое пьет?
– А черт его знает!
– действительно не знаю ответа на этот вопрос, потому что пилоты предпочитают коньяк, причем часто сами же его закупают и привозят, профессор, как оказалось, является поклонником пива, которое специально для него приобретает на частной пивоварне раз в неделю Ли, а все остальные разве что вино изредка употребляют, и то по поводу, - На всякий случай скорее всего держим.
– Тогда скажи, чтоб купили нормальной, - потихоньку Григория развозит. Источник у него еще совсем слабенький, так что справиться с опьянением хозяину не слишком помогает, - Лечиться сегодня будем?
– Ну, раз приехал, то пошли, алкоголик!
– встаю из-за стола.
– А это не опасно?
– осторожно спрашивает мужчина.
– Вот и узнаем!
– ехидничаю я, но поняв, что гвардеец действительно трусит, успокаиваю его, - Да, пошли! Протрезвлю сейчас, всего-то дел!
С тоской оглянувшись на заставляемый шустрым Ваном стол, Осмолкин нетвердой походкой следует в комнату, назначенную мной на роль процедурной. Чем заканчивается протрезвление в моем исполнении, Григорий прекрасно помнит, но, видимо, снять напряжение последних недель и впрямь хотелось до трясучки.
В свои дела с церковниками, которые оказались филиалом ПГБ, втягивать никого не хочу. С вечера хожу по базе, насылая дрему на обитателей, а около полуночи пробираюсь в ангар к своему доспеху. В кои-то веки пожалел, что успел установить видеонаблюдение, но, надеюсь, заменить несколько кассет на аналогичные с предыдущих дней смогу.
– Далеко собрался?
– слышится за спиной тихий голос Земели, когда я уже заканчиваю предполетную проверку.
– Блин, Олег, вот на хрена так пугать?
– судорожно рассеиваю почти скастованные водные ножи.
– Кто бы говорил? Захожу в караулку - все спят. Попытался разбудить - ноль реакции. Почти поднял тревогу, ладно еще тебя заметил...
– Ты ж вообще сегодня не должен был приезжать?
– за всеми моими людьми в нашем новом доме были закреплены собственные комнаты, но постоянно обитали в нем только мы с Борисом, а также Ли с Ваном. Остальные лишь иногда оставались ночевать, предпочитая жить все-таки отдельно.
– Бумаги вчера оставил, пришлось вернуться, - объяснил свой внеплановый визит пилот.
– Ммм... Убедить тебя, что это все тебе только мерещится, полагаю, у меня не получится?
– Ты же знаешь - мешать не буду. Но если ты в собственном доме, как вор пробираешься, то значит дело серьезное. Помочь чем-то?
– Не хотел втягивать...
– Олег выразительно смотрит, - Ладно, минут десять у меня есть, слушай. Есть тут один кадр, к которому у меня скопился счет. В основном он недоступен, но сегодня ночью я точно знаю, где и когда он будет. Вот, хотел встретить и пообщаться вдумчиво.
Вместо ответа Земеля направляется к своему меху и начинает проверять уровень зарядки накопителей.
– Э-э-э... Я как бы еще не сказал, что этот товарищ не последний чин в ПГБ. Происхождением тоже не обижен.
– Я лезть не буду. Просто прослежу, чтобы вам никто не помешал. Да и тело мне проще уничтожить.
– Вот так просто? Ни вопросов, ни сомнений?
– Скажем так - бессмысленной тяги к убийствам я в тебе не замечал. Тот же Иван Иванович Гавриленков, насколько я знаю, до сих пор живет и процветает. Про Осмолкина тоже молчу, а он по моим представлениям уже пару жизней в долг живет. И почему-то уверен, что это не единственные твои здравствующие враги.