Вифлеем
Шрифт:
Дженет кладет мне руки на плечи:
– Спасибо, Кит. Без тебя я бы не смогла пройти через это. Но сейчас у меня все хорошо, и думаю, мне пора разобраться во всем самой.
В желудке у меня открывается дыра.
– У тебя не все хорошо, – говорю я, но не могу сдержать дрожь в голосе.
– Все прекрасно, Кит. Я не вру. Я действительно чувствую себя гораздо лучше, чем… в общем, давно я так хорошо себя не чувствовала. Ты можешь идти, не беспокойся.
Я не могу, не могу.
– Ты ошибаешься, я уверен. – Надо, чтобы она говорила. А я должен сохранять спокойствие. – Ты, может, этого не видишь, но я думаю, тебе одной пока оставаться не стоит, ты не можешь это сделать…
Она моргает:
– Что сделать, Кит?
Я пытаюсь ответить, но трудно, так трудно, я даже не знаю, что хочу сказать, я…
– Я не могу тебя бросить. – Слова вылетают совершенно неожиданно. – Это же мы, Дженет, мы против всего мира. Я без тебя не справлюсь.
– Так и не пытайся.
Это настолько глупо звучит, настолько внезапно, что я не нахожусь с ответом.
Она поднимает меня на ноги:
– Это неважно, Кит. Мы изучаем чувствительность сетчатки у саламандр[21]. Всем наплевать на наше исследование. Да и зачем кому-то о нем думать? Зачем думать нам?
– Ты знаешь, что дело не только в саламандрах, Дженет! Это квантовая нейрология, это природа сознания, это…
– Знаешь, все это так жалко. – Ее улыбка такая нежная, голос такой добрый, что я даже не сразу понимаю, о чем она говорит. – Ты можешь изменить фотон то там, то тут, а потому говоришь себе, что у тебя есть над чем-то власть. Но у тебя ее нет. У людей вообще власти нет. Все просто стало слишком сложным, это всего лишь физика…
У меня горит рука. На щеке Дженет неожиданно расцветает белое пятно в форме моей ладони, прямо у меня на глазах оно краснеет.
Она прикасается к коже:
– Не беспокойся, Кит. Я знаю, как ты себя чувствуешь. Я знаю, как все себя чувствуют. Мы так устали плыть против течения…
Я вижу ее, она ликует.
– Тебе нужно отсюда уйти, – говорю я, пытаясь перекричать ее радость. – Тебе лучше переехать на кампус. Я тебя поддержу, пока тебе не станет лучше…
– Тс-с-с, – она прикладывает палец к моим губам, ведет меня по коридору, – я справлюсь, Кит. И ты справишься. Поверь мне. Это все только к лучшему.
Она протягивает руку и открывает дверь.
– Я люблю тебя, – впопыхах произношу я.
Она улыбается, словно понимает.
– Прощай, Кит.
Потом отворачивается и уходит в комнату. Оттуда, где я стою, видна часть гостиной. Дженет снова смотрит в окно. Пламя пожаров окрашивает ее лицо, она становится похожей на мученицу. По-прежнему улыбается. Проходит пять минут. Десять. Кажется, Дженет даже не понимает, что я все еще тут, возможно, она обо мне уже забыла.
Когда я собираюсь уходить, она начинает говорить. Я оборачиваюсь, но ее взгляд все еще прикован к каким-то руинам за стеклом, а слова предназначены не мне:
– …и что за чудище…
Кажется, она говорит именно это, но потом начинает шептать, и мне уже ничего не слышно.
* * *
Когда новости доходят до кафедры, я пытаюсь, безуспешно, держаться подальше от других. Они не знают никого из ее близких, поэтому начинают изливать все свое сочувствие на меня. Кажется, Дженет многим нравилась. Я об этом не знал. Коллеги и соперники похлопывают меня на спине, как будто мы с Дженет были любовниками. «Иногда такое случается», – говорят они, словно делятся каким-то глубоким озарением. Это не твоя вина. Я терплю их соболезнования так долго, как могу, а потом говорю, что хочу побыть один. Это, по их мнению, понять можно; и теперь костяшки жжет после внезапного столкновения плоти и стекла, теперь я свободен. Я ныряю в микроскоп и бегу, бегу, погружаясь все глубже и глубже в реальный мир.
Я всегда был лучше других. Проводил тут, внизу, так много времени, прижавшись носом к квантовому интерфейсу, принимая неопределенность, которая большинство людей свела бы с ума. Но мне здесь некомфортно. Никогда не было комфортно. Я просто слишком сильно боюсь мира снаружи.
Там, за окнами, все происходит окончательно, ничего не изменить. Дженет умерла, и это навсегда. Я больше никогда ее не увижу. Здесь, внизу, такого случиться не может. Здесь возможно все. Дженет и жива, и мертва; я помог ей и не помог; у родителей появляются дети, монстры и не появляется никого. Всё, что может быть - существует. Внизу я, оседлав волну вероятностей, вижу нескончаемое поле возможностей, где любое решение обратимо. И так будет всегда.
Надо только не открывать глаза.
notes
Примечания
1
Бакиболл или Фуллерен (англ. buckyball; fullerene) - Наноматериал, кластерная углеродная структура которого, содержит от 10 до 1000 атомов и по форме напоминает футбольный мяч; Молекула углерода C2n в форме полого выпуклого многогранника, обладающая смазочными свойствами, способностью сверхпроводимости и поглощения света.
На основе бакиболлов могут строиться перспективные наноустройства самого различного назначения: устройства памяти, полностью оптические маршрутизаторы и др.
Молекула с 60 атомами углерода обладает наиболее высокой среди фуллеренов симметрией и, следовательно, наибольшей стабильностью. Её главная особенность - это температура плавления фуллерена. Существенное отличие кристаллов фуллеренов от молекулярных кристаллов многих других органических веществ в том, что у них не удаётся наблюдать жидкую фазу. Возможно, это связано с тем, что температура 1200 K перехода в жидкое состояние, которая приписывается фуллериту С60, уже превышает то её значение, при котором наступает заметная деструкция углеродного каркаса самих молекул фуллерена.
По сути, фуллерен - это аллотропная молекулярная форма углерода, в которой атомы расположены в вершинах правильных шести и пятиугольников, покрывающих поверхность сферы или сфероида.
Фуллерены, находяшиеся в твёрдом состоянии, принято называть фуллеритами.
2
Фосфолипиды (англ. phospholipids) - Сложные липиды (от греч. lipos 'жир'), содержащие фосфорную кислоту. Содержатся во всех живых клетках, важнейшие компоненты биологических мембран нервной ткани. В составе липопротеидов крови участвуют в транспорте жиров, жирных кислот и холестерина.