Вихрь любви
Шрифт:
Оба подняли взгляд и увидели мистера Херриарда, вошедшего в комнату и улыбающегося им. Он повернулся к Ноне:
— Один из моих пациентов отменил встречу. Думаю, я мог бы побольше рассказать вам о вашей маме.
— О да, пожалуйста!
— Ханна… может быть, даже ваша матушка… дополнят эту историю подробностями. Меня пригласили осмотреть ее примерно год назад. Я ее знал… в Лондоне… как цыганскую танцовщицу и исполнительницу Фенеллу.
— Именно на нее я показалась похожей Джулиану?
Джулиан кивнул.
—
Нона печально посмотрела на него.
Он взял ее за руку и покачал головой.
— Мистер Херриард… она говорила вам… почему она убежала?
— Я уверен, она очень сильно вас любила.
— Тогда почему… она убежала… оставила нас?
— Вы должны помнить, что в ваших краях их брак все считали странным. Ваш отец увидел, как она танцевала при свете таборного костра, и влюбился в нее без памяти. У них возник короткий, бурный роман, которому противились как цыгане, так и Талларны. Никто не принял ее сторону. Но они поженились. Она обожала вашего отца и была ему почти рабски предана, ведь все цыганки преданы своим мужьям. Сначала, судя по всему, она старалась стать добропорядочной женой фермера, но, по ее собственному признанию, была неаккуратна, неметодична и не умела даже элементарно вести домашнее хозяйство… Ваша мама говорила, что Ханна была по натуре терпеливой… доброй и понимающей, но, как и ваша бабушка, она никогда не одобряла этот брак.
— А отец?
— Не знаю. Может быть, он стал несколько нетерпелив… Ваша мама говорила, что настоящие трудности начались после вашего рождения. Когда вы были совсем крошкой, она выносила вас на солнечный свет, давала вам поплавать в речке. Они не любили песни, которые ваша мама вам пела, волновались, когда она пропадала в горах, привязав вас к спине. Они не хотели, чтобы выучили цыганский язык. Ваш отец стал раздражителен, потерял самообладание…
— Это ее испугало…
— По-видимому, нет. Она привыкла к насилию, но цыгане из-за этого не перестают любить своих спутников жизни. Она принимала постоянное недовольство вашего отца именно за любовь. И это не больше, чем все остальное, делало ее несчастной. Она поступала по-своему только потому, что была уверена в его любви. Постепенно она начала сама провоцировать его. Стала захаживать в местную гостиницу, где пела постояльцам местные песни и учила их петь цыганские. Она танцевала перед ними, задирая юбки… И чем несчастнее она становилась, тем более зажигательным становился — ее танец. Однажды вечером в гостинице появился ваш отец, увидел, как она, слегка подвыпившая, развлекает людей.
— Надеюсь, он ее не выпорол?
— Не знаю. Но думаю, это она бы поняла! А вот того, что его любовь остыла и, похоже, умерла, этого она никогда не понимала! Все чаще и чаще отец отсылал вас к вашей бабушке, что больно задевало ее, потому что цыгане безмерно любят своих детей. В одну несчастную ночь отец увидел, как она выходит из гостиницы с Енохом Рисом, отцом Мэттью. Ваша мать никогда не изменяла мужу, но сумела заставить его поверить, будто они с Енохом любовники.
— Значит, отец потому так и ненавидит Рисов!
Джулиан кивнул, а мистер Харриард продолжал:
— Ситуация обострялась все резче и резче. Вас отсылали к бабушке все чаще и чаще. Однажды, заболев, ваша мать сбежала из дома. Но перед побегом взяла с Ханны обещание, что та будет писать ей по адресу, который она ей пришлет, а ваша мать будет регулярно отвечать ей.
— Ханна писала ей? Получала от нее письма? Теперь понятно, почему она всегда выбегала встречать почтальона! Понятно, почему иногда в ее комнате по ночам горел свет! Бедная Ханна! Ей было так трудно писать, бедняжке!
— Полагаю, вашей матушке грамота давалась не легче! — улыбнулся мистер Херриард. — Думаю, ей пришлось научиться писать, хотя, возможно, ее научил ваш отец. Из писем Ханны она узнала, что муж объявил ее умершей, а окружающие, видя его подавленное состояние и безутешное горе, с готовностью приняли это объяснение. Как вам, конечно, известно, потом он продал свой дом и земли и переехал в Пенгорран, отгородившись от всех друзей и знакомых, и обязал Ханну хранить тайну исчезновения вашей матери.
Нона невидящими глазами смотрела в окно.
— А я жила у бабушки… Когда меня привезли домой, мне сказали, что мама умерла… Я хорошо помню свою растерянность и даже страх… Наверное, вскоре после этого умерла и бабушка.
— Ханна писала о вас вашей маме. Той, конечно, очень хотелось увидеть вас, и она одно время даже подумывала о покупке Крейглас-коттеджа, узнав из писем Ханны, что неподалеку от Пенгорран есть пустующий дом. Но Ханна убедила ее не делать этого, ибо слишком велик был риск попасться на глаза вашему отцу.
— Ханна знает, что мама тяжело больна?
— Нет. Ваша мама некоторое время не писала Ханне. Посоветовав мне арендовать Крейглас-коттедж, она надеялась, что мне удастся связаться с Ханной. К этому времени она была уже слишком слаба, чтобы строить планы на будущее. Однако сейчас, встретившись и поговорив с вами, она несколько взбодрилась и повеселела.
Нона встала и подошла к окну, смахивая набежавшие слезы. Она почти не слышала шума большого города, уличных криков, грохота экипажей. Сейчас ее занимала только трагическая история несчастной любви своей матери.