Вихрь мистических связей
Шрифт:
Поэт, полиглот, музыкант
Мужчина и женщина. Уже в двоичности этой системы заложена борьба. Там, где двое, там всегда борьба. Может быть, на свете для того и появились цветные (голубые, розовые), дабы исчезла черно-белая двухцветность мира, хоть немного ослабела война полов.
Как потом выяснилось, векторному кольцу половые различия неинтересны, а пока что мои отношения с женщинами - это борьба, а отношения с мужчинами - это суровая мужская дружба, крепнущая под соленым ветром житейских проблем, залитая ведрами крепких напитков и испытанная в горниле умственных ристалищ.
Людей, помогавших создавать структурный гороскоп, было довольно много, но главным был один. Говорить о нем в прошедшем времени я не имею права, сейчас он музыкант, быть может, даже известный. А тогда он был поэтом и переводчиком, и было ему 23 года, совсем мальчишка. Судьба свела нас в "Белке" (институте ВНИИСинтезбелок). Там мы выбрали друг друга в интеллектуальные собеседники. Очень быстро нам наскучил треп, и мы ступили на скользкий гороскопический путь.
Поскольку мы считали себя учеными, то решили выяснить, существуют ли реально гороскопические знаки или это китайско-японская выдумка. Мы кинулись изучать соответствующую литературу и старательно допрашивали своих знакомых. В числе допрашиваемых оказались потом папы, мамы, дяди, тети, одноклассники, однокурсники, слесаря, инженеры, даже стрелки военизированной охраны... У поэта было образное мышление, и вдвоем мы довольно быстро сконструировали образы знаков. Наш ужас был неподдельным, когда люди оказались вовсе не людьми, а разным замаскированным зверьем скалозубыми тиграми, гримасничающими, обезьянами, коварными змеями, бодливыми козами, тупыми быками, нахальными котами, странными драконами, пустоголовыми петушками, горячими лошадьми, задиристыми собаками, пофигистическими кабанами, сумасшедшими крысами...
Много хозяев, много слуг
Разобравшись со знаками, я решил проверить, не выведут ли меня Татьяны и Наташа на некий знаковый закон? Татьяна родилась в год Крысы, Наташа - в год Кабана, я - в год Лошади. Как я реагирую на других Крыс? Как я реагирую на других Кабанов? Как реагируют мои друзья Лошади на Крыс и Кабанов? Как взаимодействуют многие прочие Лошади со многими прочими Кабанами и Крысами?
Так уж получилось, что многочисленные подружки Тани были в основном её одногодки, тоже Крысы, как и она, либо дамочки на год старше - кабаньего племени. С ходу я обнаружил то, что искал (находить всегда легко, если знаешь, что искать). Танина однозначница, тоже Таня (Крыса), была в очевидном неравновесии со мной: векторный ветер дул от хозяина (Крысы) к слуге (Лошади) - я её видел, а она меня - нет. А вот хохотушка Кабаниха явно поглядывала на меня, а я, дурак, её в упор не видел.
Так свершился, может быть, первый в мировой истории эксперимент по использованию векторного гороскопа. Успех надо было закрепить. Моя напарница по сменно-инженерской работе тоже оказалась Крысой, а её подруга - Кабанихой. И вновь всё повторилось с точностью до нюансов: я не замечаю явного расположения ко мне второй, но предано служу первой. Дальше больше: я начинаю узнавать года рождения мужчин. Мужчины Крысы совсем не такие, как женщины, - их я скорее боюсь, чем люблю. Кабаны мне скорее симпатичны, но я вижу их беспомощность, смехотворность, они у меня как на ладони. Разница очевидна: женщины Крысы будоражат, мужчины Крысы пугают, женщины Кабаны вызывают зевоту, кажутся неинтересными, мужчины Кабаны, напротив, интересны, ибо совершенно прозрачны.
Потом я ещё не раз ушибусь о железобетонную тупость многочисленных формул и формулировок. Всё, что от разума, в векторном кольце не каменеет, а горит. Слова в этом вихре стоят мало, а мысли не стоят ни копейки. Одно лишь колдовство... Формулы обретут смысл, когда ты выйдешь из заколдованного круга и отбежишь подальше.
Мужчина Крыса номер один был начальником смены - абсолютный и окончательный псих. Боялся я его жутко, при его появлении у меня начинал болеть живот, что-то там скручивалось внутри. Его нервный, вибрирующий голос буквально изводил меня. Ничего сделать с этим было невозможно, поскольку он ко мне относился очень хорошо, а за мою странную реакцию ответственности нести никак не мог.
Другой мужчина Крыса тоже был совершенным психом, помешанным на идее всеобщей любви. Встречался я с ним пару раз, подводила меня моя же вежливость: я терпеливо выслушивал его бредни. Вреда от него, однако, не было никакого.
С третьим мужчиной Крысой я впервые познал радость служебно-векторной дружбы: простовато-хитроватый, хваткий Панфилыч казался добрым, великодушным весельчаком. В колхозном коровнике мы принимали с ним коровьи роды. Замечательная пара акушеров-скотников. Проводя много времени вместе (фактически мы пару недель вообще не расставались), я узнал, что векторное взаимодействие есть функция времени. Очень точная аналогия с наркотиком: попадаешь в физиологическую зависимость. Начинаешь подхихикивать, пытаешься угодить, предугадать желания... Особенно возмущаешься, когда кто-то пытается обидеть твоего хозяина.
Мои преданные Кабаны
Теперь о Кабанах. Среди моих знакомых и сослуживцев их было много больше, чем Крыс.
Кабан номер один - геолог Виктор. Чуть ли не единственный человек, с которым я сохранил контакт после переезда из Ташкента в Москву. Инициатива была всегда его... Не узнай я о существовании векторного кольца, так бы никогда и не понял, что ему от меня было нужно. Я-то его не слишком жаловал. Да, мне бывало с ним весело... И всё же он был занудой и, несмотря на множество знаний и умений, патологически бестолковым. За бестолковость я его постоянно шпынял. Как этот сильный и суровый мужчина прощал мне все эти издевки и обиды, понять было невозможно. Однажды я его обидел очень сильно - выгнал из своего дома. Этого он не должен был мне прощать. Однако через какое-то время он вернулся да ещё принес богатые подарки. Больше я его никогда не обижал. А там уж и теория подоспела и призвала к совести.
Кабан номер два - комендант Володя. Его служба была и опасна и трудна и на первый взгляд как будто не видна. Собственно говоря, это он забодал меня в свое время разговорами о гороскопических знаках, он подключил меня к гороскопическим зверушкам, сочиняя каждый декабрь новогодние стихи про грядущего зверя. Чем отплатил я ему за этот подарок? Да ничем, он даже не вошел в группу создателей структурного гороскопа. Пройдут долгие годы полного отсутствия коменданта в структурном гороскопе, но именно он станет первым автором во второй волне книг - волне книг-отзывов на структурный гороскоп. Обидеть этого человека было принципиально невозможно, ибо он был всегда сверхвежлив и предупредителен, спокоен и уравновешен, доброжелателен и аккуратен. Правда, медлителен, но не убивать же его за это.
Кабан номер три - Женя Борисов. Его я любил без всяких скидок и поправок. С ним собирался всю жизнь пройти рука об руку как с компаньоном, как с лучшим другом. Был он человеком фантастического обаяния. Женщины за ним охотились, а если не охотились, то он сам начинал охотиться за ними. Подруг у него было немерено. Да и друзей было множество. Был он всеяден, неразборчив, готов был дружить со всеми на свете. За такого друга надо было бороться и бороться отчаянно, конкуренция в мире дружбы не менее сурова, чем в мире любви. Его присутствие в доме было как солнце Анапы в зимней Воркуте. Все кругом начинали смеяться, дети переставали плакать, женщины расправляли грудь и одергивали юбки. Он всех трогал, всех ласкал, всех ободрял, всем признавался в любви. Вы хотите, чтобы вашим другом был Буратино, Чипполино, Винни-Пух?
– Да! Конечно. Но разве они есть? А вот Женя Борисов был, и он хотел со мной дружить. Мы купили дом в лесу и организовали грибное дело. Я начал планомерно замыкать его на себя. Закончить дело не удалось, всё загубил 1988 год...
Кабан номер четыре - ботаник Андрей. Этот не был весельчаком, внешне... Он изображал из себя мрачного циника. Хотя на деле был он трогательным и безвредным юношей. Дедушка у него был Адмиралом, а папа комитетчиком, дом его был заполнен уникальной по тем годам литературой. Служил он сразу нескольким хозяевам (читай: Лошадям), в том числе и мне. Он с какой-то маниакальной настойчивостью уговаривал меня в январе 1985 года ехать отдыхать в Лагодехи (в Грузию). Как оказалось, с такой же настойчивостью он уговаривал ехать туда же мою будущую жену. Как только мы вошли в поезд, две Лошади забыли одинокого Кабана и занялись друг другом. В результате я обрел семью, покой и подходящую обстановку для создания структурного гороскопа, ботаник же Андрей остался совершенно не у дел. В общем-то, мы ему даже не выразили благодарность, хотя именно он решил нашу судьбу.