Вихрь преисподней
Шрифт:
И с этими словами он сделал шаг назад, в густые, темные кусты, – скользнул между раскидистых ветвей, потом еще, вот уже невидно его, потом еще... Послышался хруст веток, быстрые шаги...
Потрясенный Не-Маркетинг потерял несколько мгновений, потом пришел в себя заметался, бросился в те же заросли кустов, остановился, стал слушать...
Тишина... Подросток не мог уйти далеко. Должно быть, он где-то неподалеку, нарочно затаился, прячется в этой проклятой темноте. Не-Маркетинг тоже застыл, принялся слушать... Вот раздался треск! Не-Маркетинг бросился на звук, секунд десять бежал, задевая за ветки, ломая их, но тщетно – там никого не было! Или подросток опять затаился?..
Еще несколько раз он так кидался на звук, но все без всякого результата. Подросток исчез.
Несколько мгновений Не-Маркетинг стоял на месте, а потом двинулся в ту сторону, где, как ему казалось,
Глядя в сторону, пытаясь разглядеть там какие-то несуществующие огни он второпях наткнулся на дерево и больно ушиб голову.
Его начала охватывать паника... Все же, ориентируясь на некий просвет впереди он выбрался из густой чащи... Он старался не думать о наганарвалах, гариях, но невероятная паника подступала... Слова подростка подействовали на него, словно действительно темнота таила какую-то мрачную, иррациональную, языческую опасность... Действительно, это была просека. Но какой темной и узкой она была! Какими высокими, закрывающими небо показались ему деревья!
Он побежал по просеке, даже не соображая толком, в ту ли сторону он бежит. Пока он стремительно двигался, ему удавалось сдерживать ужас. Вот он споткнулся и упал. Боль пронизала колено. Но он даже рад ей – она отвлекала. Кажется, он разбил колено в кровь. Он поднялся и потирая колено рукой, что было сил быстро поковылял дальше.
Вдруг в голове мелькнуло: кто-то подкарауливает его! Дрожа всем телом, он сошел на край просеки к деревьям и дальше уже поковылял по краю, тревожно вглядываясь в темноту. Силы его оставляли. Господи, господи, зачем он сюда отправился!.. Как же здорово было в офисе, в церкви – там, где была такая прекрасная и уютная цивилизация. А здесь: наганарвалы, гарии, бред! Тропа мертвых! Боль в колене начала утихать, и от того, чтобы кинуться бежать сломя голову с одной лишь мыслью – выбраться отсюда поскорей – его удерживала лишь догадка, что он идет совсем не в ту сторону, какую нужно, не приближаясь к главному входу, а наоборот, удаляясь от него... Конечно, парк имел и другие выходы, но по его представлению до них было слишком далеко.
Вдруг у него началось ужасное сердцебиение, он начал задыхаться. Казалось, жизнь его тут и кончится. Он остановился и присел на землю на краю просеки. Наверное, минуты две-три он не мог думать вообще ни о чем, кроме как переживать то, что происходило с его сердцем. Потом ему стало лучше, и это было почти наслаждение. Ему вспомнилось, как он спал под деревом, когда был в парке в прошлый раз ночью. Почти так же он сидел теперь...
Вдруг он вздрогнул... Страх пронизал его – сегодня было совсем не как в прошлый раз. Господи, что же это он?!.. Он стремительно поднялся с земли и принялся озираться по сторонам, пытаясь разглядеть что-либо в кромешной тьме. Впереди вроде бы был какой-то просвет. Он торопливо пошел вперед... Только бы окончательно не потерять голову, не поддаться панике – тогда он просто не выберется отсюда, бросится бежать, заплутает и в конце-концов набредет на каких-нибудь ужасных убийц, которые бродят по ночам в этом парке. А подросток – где он, куда он улетучился?!.. Он не заблудился?..
Через полминуты он действительно торопясь вышел на какое-то открытое место. Страх, все более усиливавшийся страх подгонял его. Господи, какая чушь лезла в голову: а вдруг та просека, по которой он шел... Подросток говорил про тропу мертвых... Парк не решились тронуть, потому что с ним связано нечто мистическое, нечто ужасное. Да, конечно, он прекрасно понимал, что это полная чушь, но хорошо так рассуждать про то, что чушь, когда сидишь в теплой светлой комнате в окружении приятной кампании с чашкой чая в руке и телевизором перед тобой, по которому показывают что-то веселое и разумное. Зачем он сюда пришел?! Как случилось, что он здесь оказался?! Все эти проклятые последние неблагополучные дни! Все эти чемоданчики неблагополучия! Он всегда боялся темноты... «Просека, по которой шел – тропа мертвых!» – сверкнуло в голове. Больше всего он боялся, что сейчас начнется активная фаза паники. Она уже начиналась. Конечно, он ни секунды не верил в те мысли, что возникали в его голове. Не верил, но страх усиливался. Все это давило: как фильм ужасов про куклу: знал же он, что это выдумка, что это фильм, но боялся – ощущения, эмоции... Панический страх завладел им. Только одно... Он бросится бежать – только это могло произойти в следующую секунду.
С огромным усилием он взял себя в руки... Да, он справился... Не-Маркетинг медленно обернулся и посмотрел в зияющее, темное начало просеки.
– Я взрослый человек! – громко сказал он вслух.
Потом повторил еще громче:
– Я – взрослый человек!
Ему казалось, собственный голос должен придать силы, успокоить:
– Мне ли верить во всякую чушь?!.. Наганарвалы, гарии, языческие бредни. Все сошли с ума. Вот до чего доводит темное человеческое нутро. Потому что культуры нет, порядка. Уронили уровень образования в школе, учителям мало платят, – он нес всякую чушь, только чтобы что-то говорить.
– Я-то слава богу учился, когда школы еще были нормальными... А эти!.. Школы стали лучше, но народ стал хуже.
«Как он здесь оказался?! Зачем?! Зачем?! Господи, какой глупостью было придти сюда!» – чуть ли ни одновременно неслось в его голове.
Он медленно отвернулся от просеки.
– Я больше не могу!.. Чушь! Чушь! Кругом чушь!
Вдруг он расплакался. Забавно было бы, если б подросток откуда-то наблюдал за ним.
Вытирая слезы Не-Маркетинг поспешил дальше. Мучительный страх терзал его – все-таки, все эти россказни, все события последних дней, подействовали: он то и дело оборачивался, а обернувшись, спешил повернуться обратно, потому что каждый раз ему казалось, что нечто жуткое обязательно должно находиться у него именно за спиной. Подступавшая паника вдруг исчезла, но странно: он почувствовал, что воля его с этой минуты точно бы была подавлена. Он всхлипнул. Теперь уже ему стало жутко от того, что паника вдруг куда-то ушла, она словно бы была защитой от чего-то. Он попытался оживить воспоминания о своей прежней комфортной и цивилизованной жизни: как он работал в красивом современном офисе в престижной крупной транснациональной корпорации и получал хорошую зарплату, представил от чего-то церковь и благообразного батюшку в рясе... «Церковь отвергает суеверия!» – подумалось ему...
Он всхлипнул опять: он смотрел по сторонам, но не видел нигде ни огонечка. Поверх или сквозь деревья должны были видеться какие-то городские огни, но он ничего не видел, у не было ни одного ориентира, он не знал в какую сторону идти, в таком состоянии, в слезах он мог плутать по этому парку бесконечно долго. Он опять почувствовал свое сердце... Что же, о ужас, происходит?! Как он вообще оказался в этом парке?! Но странно – в эту минуту страх сам собой почти прошел...
«Вот оно как!» – подумалось ему. – «Вот оно как это бывает!.. В прошлый раз я в иные моменты тоже совсем не испытывал страха – это один, в ночном-то парке! Шел, как на прогулке! И все время было чувство – вот-вот что-то произойдет... Будет дана какая-то информация, невероятная, все меняющая... Кем?.. И опять – страха нет...»
Вот-вот что-то произойдет! – показалось ему. Он медленно прошел метров десять и обогнул какие-то кусты...
Перед ним было то самое кафе. И вдруг показались дальние огни между деревьями и звезды осветила поляну – он понял, в каком месте парка он находится, он вовсе не заблудился...
Кафе стояло черное и безжизненное. Он узнал его: место действия страшного сна находилось перед ним.
Невероятное желание зайти внутрь вдруг охватило его. Сейчас, как в отрочестве, когда он пытался выработать волю и отучить себя бояться темноты, он зайдет в самое темное, самое страшное место и... И ничего ужасного не случится! И он поймет, что все было лишь слабостями и страхами, которые, на самом деле, выеденного яйца не стоят. Он поймет, что все эти дни – это чушь и слабость, расстроенное воображение, реакция слабой психики, впечатлительной натуры, ничего нет, бреда нет, точнее, он есть, но он только действительно – бред... И все вернется: будет привычная цивилизация, и вера, и благообразный батюшка станет читать проповедь и он достоит до конца, и рядом с ним не будет никакого полусумасшедшего Пензы... И на работе все воспрянет из праха. И он тут же пойдет в чистый и залитый огнями благополучный ресторан и съест большой сытный ужин и запьет его большой кружкой пива! Нет, двумя кружками! Гулять, так гулять!