Вихрь
Шрифт:
— Что ж, — протянула она, — тогда до вечера. — И, ободренная его улыбкой, добавила: — Но у меня в распоряжении остается еще целый час.
— Тогда давайте поболтаем о чем-нибудь еще.
И обернулось так, что о самих себе. Для начала оба рассказали истории своей жизни.
Боуз родился в Мумбаи от неудачного брака своей матери с индийским инженером, строившим ветряные электростанции, и рос там до пятилетнего возраста. (Вот и объяснение, откуда у него специфический выговор и более галантные, чем у обычного техасца, манеры). Потом его привезли в Техас, где он закончил школу и, переняв у матери «активное неприятие несправедливости», поступил в полицейскую академию,
В свою очередь она попотчевала его сокращенной — и, если честно, тщательно отредактированной — версией жизни Сандры Коул. Детство в Бостоне, учеба на врача, работа в приюте. Когда Боуз спросил, чем она руководствовалась при выборе профессии, она ответила: желанием помогать людям; ни слова о самоубийстве отца и о судьбе Кайла, брата.
За кофе разговор понемногу съехал на общие места, и, покидая ресторан, Сандра ломала голову, как ей ко всему этому относиться: как к профессиональному сотрудничеству или как к знакомству с мужчиной? Она пока не решила, чего бы ей самой больше хотелось. Боуз показался ей, на первый взгляд, привлекательным. И не только из-за голубых глаз и смуглой кожи. На нее действовала его манера говорить: казалось, слова рождаются в каком-то спокойном, разумном, счастливом месте где-то глубоко у него внутри. Он как будто тоже ею заинтересовался — или это ее выдумки? А главное, нужно ли ей это?
Чего уж точно хотелось бы избежать, так это сплетен, которые непременно поползут среди сотрудников приюта. Сестра Уотмор поспешила обратно на службу и, как видно, уже успела всем сообщить, что Сандра обедает с копом. Медсестры в приемном отделении встретили ее понимающими взглядами и улыбочками. Не повезло. Но Уотмор — это стихия, ее так же не остановить, как морской прилив.
Но приливная волна, как известно, приходит и уходит. Сандра знала, что сама Уотмор, вдова сорока четырех лет, спала с тремя из четырех бывших вахтеров отделения. «Эта женщина живет в стеклянном доме и не следует ей кидаться камнями, — сказала Сандре одна из медсестер в кафетерии для персонала. — Не она ли совсем недавно рассталась с доктором Конгривом?»
Сандра заспешила к себе в кабинет и заперлась там. Ее ждали два личных дела. Кинув на них виноватый взгляд, она отодвинула папки. Место на столе заняли полученные от Боуза страницы, исписанные убористым почерком. Она приступила к чтению.
На вечернюю встречу с Боузом она явилась, переполненная новыми вопросами. В этот раз ресторан выбирал Боуз: ему приглянулся паб в английском стиле, где подавали пастуший пирог и пиво «Гиннесс», а столы были застелены зелеными бумажными скатертями, украшенными изображениями арф. Он пришел раньше ее и приготовил сюрприз: за столом с ним сидела незнакомая женщина.
На женщине было синенькое платье в цветочек, не самое свежее и нуждавшееся в починке. Худая на грани изможденности, нервная, злющая. Сандру она встретила враждебным взглядом.
Боуз поспешно встал.
— Сандра, познакомьтесь. Это Эриел Матер, сестра Оррина.
Глава 6
ИСТОРИЯ ТУРКА ФАЙНДЛИ
Пока я находился в плену, у меня бывали такие моменты, что я уже не знал, чего мне больше хочется — жить или умереть. Если в моей прежней жизни, — от непростительного поступка, который вынудил меня много лет назад покинуть Хьюстон, до пробуждения
Из повозки на склоне холма мы наблюдали, как открытая равнина вокруг Вокс-Кора превращается в арену апокалипсиса. Полчища фермеров начали отступать сразу же, как зазвучали сирены. При виде приближающейся воздушной армады они побросали свое самодельное оружие и рассыпались по равнине, но летательные аппараты Вокса пикировали на разбегающуюся толпу, как хищные птицы. Они применяли неизвестное мне оружие — стремительно катившиеся по земле огненные валы. Они исчезали в одно мгновение, как летние молнии на небе, но на их месте оставалась выжженная дотла почва и горы обугленных трупов. Сопровождалась эта бойня каким-то подземным гулом, отдававшимся в моей грудной клетке. И все это — под непрекращающийся похоронный вой сирен.
На короткое время у меня возникло ощущение, что здесь, на холме, самое безопасное сейчас место. Одна из боевых машин пролетела буквально над нами, словно изучая нас. До нас донесся запах дыма и горелой плоти. Наша охрана разбежалась, ища спасения в чаще. Остался один Чой Диггер, который, казалось, был парализован. Поймав его взгляд, я понял, что он ни жив ни мертв от страха. Я вытянул перед собой связанные руки в надежде, что он сможет понять мой жест: «Не оставляй нас связанными, как свиней на бойне!» Эллисон добавила несколько слов по-вокски, едва слышных в окружающем грохоте.
Но Чой Диггер отвернулся от нас.
— Развяжи нас, трусливая скотина! — заорал я. Он, конечно, не понимал по-английски, но все-таки оглянулся, борясь со страхом. Потом откинул щеколду, рассек на нас веревки ножом, с которым не расставался: первый взмах освободил Эллисон, второй меня. У меня оказалось распорото запястье, но я тут же об этом забыл и чуть не прослезился от приступа признательности.
Эллисон сказала что-то по-вокски — наверное, благодарила. Я не понял ответ фермера, но смысл уловил: проваливайте ко всем чертям!
Тем временем смертоубийство на равнине было в самом разгаре, оттуда доносился тошнотворный запах горелого человеческого мяса. Чой Диггер хотел было пуститься следом за своими соплеменниками, искавшими спасения в лесу, но тень, внезапно заслонившая огни Вокс-Кора, снова заставила его замереть на месте. Низко над ним завис один из вокских аппаратов. В глаза ударила волна нестерпимо яркого света, барабанные перепонки едва не лопнули от обрушившегося на нас с небес голоса.
— Не двигайся! — перевела мне Эллисон, схватив меня за руку. — Замри!
Нас спасла одежда — потные, заляпанные кровью, изодранные желтые робы.
Сеть опять заработала, и будь лимбический имплантат Эллисон в сохранности, он бы оповестил вооруженные силы Вокса о нашем присутствии. Но фермеры уничтожили ее «узел», а у меня его отродясь не было, поэтому мы с ней были неотличимы от остальных, обреченных на истребление.
Единственное, что позволило нас опознать, это одежда. На ней были миниатюрные передатчики радиочастот, позволившие идентифицировать нас, благодаря этому, как участников экваторианской спасательной экспедиции. Этого оказалось достаточно для нашего выживания. Летательный аппарат приземлился, открылся люк, выскочившие из него солдаты с оружием окружили нас и взяли на прицел.