Вик Разрушитель 2
Шрифт:
Ох, вот это я понимаю! Прилюдно оттаскала за ухо сынка, заступившись за какого-то дворянчика-сироту. Впрочем, я ее понимаю. Она вместе с императрицей Анастасией состоит в Попечительском сиротском Совете и очень активно помогает таким, как я, найти место в жизни. Именно это обстоятельство, по моему мнению, заставило цесаревну указать место своему сыну, а не показательная демонстрация, как нужно относиться к гостю. В ином случае женщина просто промолчала бы.
— А что это мы все кислые? — раздался веселый голос Юрия Ивановича, стремительно вошедшего в столовую. — Душенька,
Он посмотрел на Павла и сразу все понял. Усмехнулся и прошел на свое место.
— Василий, — кивнул наследник высокому статному дядьке в строгом черном костюме, стоявшему возле буфета, — можете начинать.
Дворецкий тут же подал сигнал горничным в белых аккуратных фартучках, и начался обычный ритуал, к которому я уже относился более-менее спокойно. А сначала меня изрядно напрягало постоянное нахождение за спиной постороннего человека, ожидавшего, пока я подчищу тарелку. Фигурально выражаюсь, конечно. Я не вылизывал блюдо до блеска. Слава богам, у Булгаковых отучился от подобной практики. Было так стыдно, когда я кусочком хлеба промокнул вкуснейший соус и отправив его в рот, заметил, с каким выражением на лице смотрят на меня Ромка и Лена. Артем так вообще скривился от увиденной картины.
— Я не охламон, — открестился Игорек. — Это Пашка языком мелет…
Княжич показал ему кулак, а Лида закатила глаза.
— Дети, фу! — коротко произнесла свою коронную фразу цесаревна, когда пыталась навести порядок за столом или в гостиной. Этакая преднамеренная небрежность и грубоватость, которая мгновенно прекращала все распри.
Цесаревич усмехнулся, взял в руку вилку, разломил котлету на несколько кусочков, тем самым давая сигнал домочадцам для трапезы.
— Приехали Ягеллоны, — нарушил недолгое молчание Мстиславский, утолив голод. — Делегация чуть ли не в сотню человек. Встречали на Брестском вокзале с оркестром. Пришлось оцеплять территорию с помощью гвардии. А кавалькада растянулась на несколько километров. Та еще суета была!
— А где они расположились? — поинтересовалась цесаревна. — В «Национале»?
— Нет, в «Метрополе», — усмехнулся Юрий Иванович. — Все же не монаршие особы, хоть и Великие князья. Понимают, что переигрывать не стоит.
— Скорее, сознательная скромность, — кивнула Алена Николаевна. — Знают, кому обязаны своим положением.
— Княжич Владислав приехал? — живо спросила Лида.
— Приехал, — рассмеялся отец. — Целый багажный вагон отдали под мастерскую и экзоскелеты. Ягеллон серьезно вознамерился утереть нос нашим пилотам. Смотри, на вас огромная ответственность. Не посрами честь Мстиславских!
Шутил, конечно, цесаревич, а сам посверкивал глазами, когда посмотрел на дочку и на меня. Дескать, и ты тоже участвуешь в подобном мероприятии, не забывай. Спрос тоже будет. Ага, отстранят от тренировок! Страх-то какой!
— Пап, дозволь спросить, — Лида напряглась.
— Конечно, — немного удивился Юрий Иванович, ловко укорачивая жизнь котлете. — Я даже побаиваюсь немного твоего вопроса. Столь официально…
— Ну, папа! — стой княжна на полу, точно бы ногой топнула. — Скажи, пожалуйста, а Индус знает о способностях Викентия? Он сегодня заходил в «штаб» и обмолвился случайно, что знает о чем-то.
— Да, Индус допущен до служебных секретов, — сознался цесаревич. — Ему предстоит охранять наших гостей, и непонятные манипуляции Викентия во время показательных боев могут насторожить телохранителей. Мы были вынуждены раскрыть информацию по молодому человеку.
— Дедушка?
— Именно он и настоял, — подтвердил догадку Мстиславский.
— Ясно, — княжна отстала с расспросами и уткнулась в свою тарелку.
— А о чем, а? — завертелся на стуле Игорек. — Какие способности, Вик? Скажи, а?
— Сын, поумерь пыл, — хмыкнул Юрий Иванович. — Имеющий глаза да увидит. Когда начнутся соревнования, я обязательно поинтересуюсь у тебя, что ты заметил.
Знал отец, как угомонить вертлявого княжича.
— Викентий, каковы твои планы на будущее? — неожиданно спросила Алена Николаевна. Впрочем, почему неожиданно? От попечительницы вполне возможно услышать подобные вопросы. — Ты уже почти год живешь у Булгаковых. С тобой обсуждали возможность получения интересной для тебя профессии?
— Думаю, опекун со своими родственниками что-то обсуждает, но мне не докладывают, — откликнулся я, отодвигая от себя тарелку. Она тут же исчезла со стола, а передо мной появился приличный кусок бисквитного торта. — Я же пока отдаю предпочтение овладеть управлением «скелета».
— А иные направления? Не из разряда военных… Например, инженер или механик. Очень востребованные в наше время. Ты, кстати, как учишься?
Я чуточку покраснел. Не хотелось говорить при Пашке, что точные науки даются мне с трудом. Троечки, пусть и твердые — не показатель стремления к хорошему освоению знаний, дающихся в школе. Скорее, здесь присутствует лень или элементарное неспособность к определенным предметам. Но юлить перед цесаревной не хочется. Вздохнув, честно сказал о своих «успехах».
Алена Николаевна улыбнулась краешком губ.
— Великий пиит Пушкин, — она постучала черенком вилки по столу, — насколько я внимательно читала его биографию, рыдал, когда его заставляли решать арифметические задачи. По математике у него были низкие баллы. Дорогой, ты помнишь, что происходило в начале двадцатого века в русских гимназиях?
— Хм, целая эпидемия самоубийств гимназистов, — озадаченный вопросом жены, ответил цесаревич. — Они не пережили позора от «единиц» и «двоек». Не хочешь ли ты сказать, что в наше современное и весьма динамичное время случатся подобные ситуации? Не драматизируй…
— Нет, я хочу подбодрить господина Волховского, чтобы во всем искал положительные моменты, — посмотрела на меня цесаревна. — Упаси боги пугать такого крепкого юношу подобными экскурсами в прошлое. Мне хочется отвратить Викентия от поспешных выводов.
— Спасибо, Ваше Высочество, — я наклонил голову, не собираясь спорить с милой женщиной. Хочется ей опекать сироту по долгу совести, и незачем отталкивать ее руку. А вдруг пригодится в будущем протекция цесаревны? — Я учту ваши пожелания.