Вик
Шрифт:
Я заслужила большего.
Он поднял голову, и его прищуренный взгляд скользнул по моим распухшим губам. Когда Вик открыл рот, чтобы заговорить, в дверь кладовой раздался стук.
— Эй, ребята? — Это была Мина. — Здесь звучит так, как будто два енота дерутся в мусорном баке. — Она сделала паузу. — Все нормально?
Вик медленно опустил меня, изучая мое лицо, словно пытаясь запомнить каждый дюйм. Мои ноги коснулись пола, и я отпустила его рубашку, разглаживая пальцами уже помятый материал. Когда он отступил назад, я зашаталась на месте, чувствуя себя ужасно лишенной
Мы внимательно смотрели друг на друга, и когда выражение моего лица помрачнело, Вик тоже стал мрачным.
Я не знала, что сказать, поэтому не сказала ничего. Коснулась его пальцев своими, когда пролетела мимо него и открыла дверь в кладовую.
Мина взглянула на меня, и ее брови поднялись до чертовой линии роста волос.
— Ой.
Чудесно. Я так прекрасно выгляжу, да?
Мои щеки горели, когда провела рукой по волосам и отказалась смотреть на нее.
— Так что я просто пойду.
— Угу, — рассеянно пробормотала она, без стыда разглядывая меня.
И только потому, что я хотела избежать распросов, я выскользнула через заднюю дверь, как раз в тот момент, когда Мина сказала.
— Вау, Вик. Просто вау.
Я не стала ждать его ответа. Мне просто нужно было выбраться отсюда как можно скорее.
Я была очень мокрая, чертовски возбужденнная, и мне нужно было что-то с этим делать.
Назовите это заботой о себе.
Глава 2
Настасья
Я проснулась утром с очень странным чувством, что мне все это приснилось. Имею в виду, что знала, что это было. Я носила улики прямо на своей коже. Следов на спине от удара о стену, легкой сыпи на подбородке и полуопухших губ было более чем достаточно, чтобы осудить меня.
Это случилось, хорошо.
Подтверждено дважды, когда я прочитала текст, который Вик прислал мне в 23:00.
Вик: Ты в порядке?
Это был первый раз, когда мы связались по телефону за последние два месяца.
Я думала, стоит ли мне отвечать или нет. Начинать общаться было для нас опасным делом. Мы могли очень быстро разогнаться с нуля до сотни.
Если история когда-нибудь повторится, одно сообщение может все изменить.
Мое тело почувствовало легкость, найдя свое освобождение во второй раз за ночь, и я задыхалась, бросая вибратор, прежде чем проверить свой телефон. Желудок сжался, когда я смотрела на открытый экран, и, поскольку была слегка удовлетворена, то провела ногами по своим шелковым простыням, наслаждаясь их ощущением, когда отвечала на сообщение.
Я: Конечно.
Его ответ был незамедлительным.
Вик: Хорошо.
Я не должна была этим заниматься, но, черт возьми, я тоже человек. Как наркоману, мне уже не терпелось ответить ему, но если я что-то и доказала себе за последние несколько месяцев, так это то, что я была сильнее, чем считала, даже если эта сила на мгновение стоила мне моего счастья. Меня охватила тяжелая грусть, когда я положила телефон на тумбочку и попыталась заснуть, но это давалось с трудом.
На долю секунды в моем мозгу пронеслись мысли, и пока
Мысли о том, что он один в своей постели и ни о чем, кроме меня, не думает, заставили мое тело возбудиться. Воспоминания вернули меня к сцене в кладовой, и, господи Иисусе, суровое выражение его лица заставило мои ноги сжаться вместе, с пульсирующим желанием ниже моего живота. Скулы достаточно острые, чтобы разрезать алмаз. Сильная челюсть, которая просто умоляла, чтобы ее покусали. Было что-то милое в этом слегка искривленном носе, который явно получил удар пару раз в прошлом. Тяжесть бровей придавала ему вид постоянно раздраженного, но его сапфировые глаза, казалось, смягчали эту его часть. В его позе была хладнокровная уверенность, а походка казалась почти благородной. И эти губы — тьфу — полные, пышные и манящие, с тонким шрамом, проходящим через левую сторону от них.
Я целовала этот шрам тысячу раз и жаждала поцеловать еще тысячу.
Вик обнажил потребность, которую я спрятала глубоко внутри себя.
Хуже всего то, что он открыл ящик, который я закопала еще глубже, всколыхнул те чувства, где все еще горел единственный огонек надежды. Итак, когда я получила еще одно сообщение через десять минут, мой желудок сжался в предвкушении.
Вик: Не буду извиняться, потому что не жалею.
Я перечитывала его снова и снова, потом закрыла глаза и тихо застонала, притворно плача. Со вздохом я выдохнула и пробормотала: «Конечно нет, прекрасный ублюдок».
Это был такой дерзкий, смелый ответ, что я не могла сдержать улыбку, которая тронула мои губы. Ответ был чисто в его стиле, наглый и самоуверенный. Моя улыбка растянулась шире. Он был бойцом. Всегда был. Это то, что укоренено в самой его сущности.
Воспоминание пришло из ниоткуда, вернув меня в ту ночь, которая изменила все.
17 лет
Музыка гремела, и каждый раз, когда звучал бас, я чувствовала его повсюду. Мое сердце колотилось в такт, и я закрыла глаза, покачиваясь в ритм песне, чувствуя легкость и расслабленность. Неудивительно, ведь во мне было шесть бутылок пива.
Нас окружали звуки смеха, пения и разговоров. Подростки заняли место на диване, передавая один косяк, который им удалось заполучить. Девушки и парни танцевали слишком близко друг к другу, алкоголь снимал все их запреты. Девушки сидели на коленях у своих парней с милой улыбкой, как будто мы все не могли видеть, как руки скользят под юбки и двигаются так, что обещают наслаждение.
И Аника стояла рядом со мной, потягивая напиток из своей красной чашки, выглядя несчастной.
В последнее время она выглядела очень несчастной, но каждый раз, когда я поднимала эту тему, она изо всех сил старалась убедить меня, что с ней все в порядке. Я оставила ее в покое, зная, что она скажет мне, когда будет готова.