Вик
Шрифт:
И вот оно. Я так устала от боя, что даже не хватило такта покраснеть.
Из всего, что он ожидал услышать, я могла сказать, что это было не чистосердечное признание, которое он только что получил. Я знаю это, потому что он потерял большую часть напряжения, которое висело на его плечах.
— Почему? Похоже, мы хорошо проводили время, — ответил он остроумно.
Так и было.
Мой всхлип был чисто внутренним.
Это действительно так.
Моя фальшивая улыбка исчезла.
— Я
— Но мы намного лучше, когда ссоримся. — Его неуклюжая фигура подходила все ближе и ближе, толкая меня назад, пока моя задница не ударилась о стену. Меня пронзил гул сознания, и мое сердце забилось. — Помнишь?
О-о.
Я была в ловушке.
Ледяные голубые глаза держали меня в плену, когда он совершенно спокойно объяснил.
— Я не хочу этого.
Мой живот сжался.
— Ты не хочешь, чтобы мы поладили?
Я не знала, как объяснить ему.
То, как он провел большим пальцем по губам, неторопливо, неспеша, заставило меня захотеть попробовать их на вкус.
— Нет. — Он покачал головой, и я почувствовала, что готова расплакаться, пока он не сказал.
— Я хочу твоей страсти. Хочу свою дикую девушку. Я хочу тебя. В моей машине, в моей постели, рядом со мной. Я хочу быть в твоей голове, пока я вонзаюсь в твое тело. — Мне казалось, что я получила сильный удар под дых, пока он продолжал, разрушая меня каждым словом. — Больше десяти лет вместе, и ты думаешь, что я позволю тебе идти своей дорогой только потому, что у тебя есть сомнения? Ни единого шанса.
Моя кошечка замурлыкала.
Ну, дерьмо. Что я должна была сказать на это?
Вик потянулся, сосредоточившись на месте у виска, заправляя выбившуюся прядь мне за ухо.
— Мы были счастливы однажды и будем счастливы снова. Я не против дать тебе время, так что я подожду. Но то, что происходит прямо сейчас — это временно. — Он сделал паузу. — Всегда были ты и я, Нас.
Он был прав. Так было всегда.
Где-то глубоко внутри меня что-то треснуло, когда он сказал слова, которые мы говорили друг другу с самого начала: вечно и навсегда.
У меня пересохло во рту.
— Не делай этого, — тихо произнесла я.
Почему он не мог просто отпустить? Отпустить меня?
Вик облизнул губы, посмотрел мне прямо в глаза и разбил мне сердце.
— Ты была моей девушкой с тех пор, как я был мальчишкой, и будь я проклят, если мы не будем держаться за руки в тот день, когда встретим нашего создателя.
Ни одна ссора не оставила меня с этими тихо произнесенными словами. И, черт возьми, мне хотелось плакать. Если бы сердце могло упасть в обморок, то мое только что упало.
Мне было трудно дышать. Колени
Со стоном я впилась ладонями в глаза.
— Ты не можешь говорить мне такие вещи, Вик. — Я опустила руки и посмотрела на него, умоляя. — Если ты будешь продолжать говорить такие вещи, я никогда не смогу тебя забыть.
— Отлично.
Он двигался так быстро, что я не успела среагировать, и когда его губы коснулись моих, мне стыдно признаться, но я потеряла над собой контроль.
Мы целовались, как будто дрались. Подло, грубо, теряя контроль.
Не отрываясь друг от друга, я толкнула его на полку, и продукты на ней с глухим стуком свалились. Его руки обвились вокруг меня, пока он жадно поедал меня: одна — на моей спине, другая — сильно сжимала мою задницу, и это было чертовски приятно. Он провел своим языком по моему, и мои бедра дернулись. Вик зарычал мне в рот, и со стоном я потянулась и схватила его за рубашку, одновременно отталкивая его и притягивая ближе к себе.
Он поднял меня и прижал к стене. Я ударилась затылком и вздрогнула.
— Ой.
— Прости, — выдохнул он мне в рот, а затем поцеловал меня так глубоко, так отчаянно, что я клянусь, на мгновение наши души слились воедино.
Звуки звона, грохота и падающих предметов звучали вокруг нас, и я поняла, что мне все равно, если нас кто-то услышит.
Мои ноги обвились вокруг него сами по себе, а его руки подняли меня выше, поддерживая. Побывав в таком положении бесчисленное количество раз в течение моей жизни, я подумала, что это так естественно. Мои трусики промокли насквозь, и я могла бы смутиться, если бы не его выпирающая бушующая эрекция, упирающаяся в меня.
Я не заметила изменений, но было ясно, что наши поцелуи стали мягче, более нежными, даже медленные, они напомнили мне занятия любовью в воскресенье утром. Неторопливые и наполненные чувствами.
Двигая бедрами, он толкался в мое тело, но в то же самое время его язык глубоко проник в мой рот, и я увидела звезды, возникшие из ниоткуда.
А потом это случилось.
Что ты делаешь, Нас?
Назойливая мысль испортила все настроение и окатила ледяной водой мое дикое либидо.
Грустная и уже оплакивающая потерю его рта, я позволила ему поцеловать меня еще несколько секунд, прежде чем заговорила в его губы.
— Остановись.
Нехотя его поцелуи замедлились, затем он остановился с глубоким вздохом, и когда, тяжело дыша, прижался лбом к моему плечу, я бессознательно потянулась, чтобы погладить его по затылку.
Я любила этого человека. Я любила его так, как никто другой не мог кого-то любить. Но пока он не будет готов отдать мне всего себя, я не смогу этого сделать.