Вик
Шрифт:
— Вон.
Когда ее карие оленьи глаза остановились на мне, она взяла меня за руки и мягко толкнула назад, пока я не оказалась прямо перед открытой дверью.
— Вон!
Для крошечного существа она была удивительно сильной. Дверь захлопнулась у меня перед носом, и я просто стояла, сбитая с толку, с открытым ртом.
Во-первых, извините меня за дерьмо. Это был мой дом, черт возьми. У нее еще хватило дерзости толкать меня в собственном доме. Но когда я услышала,
Я схватила дверную ручку и медленно попыталась открыть дверь.
— Мина? У тебя все нормально? — Я приоткрыла дверь. — Коротышка?
В семье нас было трое. Саша — старший, который принял на себя роль президента, когда умер наш отец. Лев — средний брат, чьи причуды делали его одновременно и бесящим, и чертовски милым. Наконец я — самая младшенькая. Девушка, которая выросла среди мафиози и преступников и никогда не задумывалась об этом, потому что, хотя это и было ненормально в целом, все же было нормальным для меня.
Когда ты подросток, а твои братья члены фирмы Русской Братвы… можете себе представить, какой красочной должна была быть жизнь.
Ожидалось, что в день смерти нашего отца, Саша возьмет на себя управление Хаосом. Это казалось естественным ходом событий, а Саша никогда ничего не делал наполовину. Он принял это, что означало, что мы тоже в этом повязли.
Я видела дерьмо, слышала дерьмо и принимала участие в дерьме, в котором ни один подросток никогда не должен был участвовать. И Саша вскоре пришел к такому же выводу.
Потребовались некоторые усилия, но Саша сложил с себя все обязанности, и довольно скоро, без надлежащего лидера, Хаос развалился. Братва вскоре узнала о бесхозяйственности и ссорах между ее фирмами, и Родина дала добро. И когда Братва говорит вам уйти и распуститься, вы так и делаете.
Теперь все российские фирмы жили сами по себе. У них больше не было поддержки больших пушек. И хотя у меня было ощущение, что Саша иногда скучал по той жизни, я знала, что он сделал это ради меня.
Потому что семья была всем.
Дверь в ванную распахнулась, и Мина, встревоженная, как газель, пьющая из водопоя, стояла там, держа пластиковый стаканчик, наполненный светло-желтой жидкостью. Я заметила прямоугольную коробку в другой ее руке и нахмурила брови.
— Помоги… — умоляла она, дрожащим голосом.
Мне потребовалось около десяти секунд, чтобы все осознать.
— Мина, — произнесла я спокойно, когда мои брови поднялись.
— Я знаю. — Она кивнула со слезами на глазах.
Я попыталась заговорить, но ничего не вышло.
Она снова кивнула.
— Я знаю. — На этот раз вышло громче.
— Ты уверена? — спросила я мягко, обретя голос.
— Эм… — Она издала
— Хорошо, — сказала я спокойно.
— Я боюсь, — прохрипела миниатюрная девушка, и, черт возьми, это разбило мне сердце.
— Послушай, — я пыталась успокоить ее, — это не проблема. Ты замужем. Влюблена. Ты не какой-нибудь подросток, который сделала это с квотербеком под трибунами, потом залетела, и теперь тебя отправляют жить к бабушке.
Но Мина меня не слушала. Она пересела на холодный пол, скрестив ноги, открывая каждую коробку и доставая по одному тесту, а когда ее пальцы стали слишком сильно трястись, она принялась рвать картон зубами.
Мои брови поднялись.
Ах, да. Это было прекрасно.
— Как мне их сделать? — сбивчиво дыша, она попыталась прочитать инструкции и разговаривала сама с собой.
— Они бывают разные. Одни окунаешь и ждешь, а в другие капаешь пару капель в дырочку.
— Ты делала это раньше? — Она замерла, затем моргнула, глядя на меня.
Мои глаза на мгновение расширились, и все, что я сказала, было:
— Да.
Двое мужчин. За всю свою жизнь я была только с двумя мужчинами. Тот, с которым я была недолго помолвлена, и мы каждый раз использовали презерватив. Другим был Вик, и от одного лишь прикосновения его пальцев к моему позвоночнику кружилась голова. Он не пользовался со мной презервативом с тех пор, как мне исполнилось девятнадцать, так что да, я знала, как использовать тест на беременность.
Я помогла ей. Сказала ей, что не нужно использовать все девять, но она продолжала давать их мне, и, прежде чем мы успели это осознать, столешница раковины в моей ванной комнате была покрыта белыми пластиковыми палочками.
Мы ждали целых три минуты в полной тишине. Один взгляд на Мину говорил мне, что ничто из того, что я скажу, не отвлечет ее от того, что происходит у нее в голове.
А когда прозвенел таймер, и я стала проверять анализы, на меня нахлынуло облегчение. Я посмотрела на нее и приветливо улыбнулась.
— Видишь? Все хорошо. Я проверила тесты. Ты не беременна.
Ее лицо было пустым, она взяла тест из моей руки и уставилась на него. Затем она встала и посмотрела на все остальные, ее лицо оставалось невозмутимым. Но когда она села на закрытую крышку унитаза, ее нижняя губа начала дрожать.
О, милая девочка.
— У тебя был стресс, поэтому задержка, — сказала я, чтобы приободрить.
— Ты не понимаешь, — был ее ответ, а глаза влажные от слез.
Я подавила улыбку, грозящую подступиться к горлу.