Викинг. Бог возмездия
Шрифт:
Сигурд чувствовал, как ярость, точно атакующая змея, сворачивается у него внутри тугим клубком, но постарался прогнать ее, чтобы не привлекать всеобщего внимания к ссоре. Он спустился в гавань – назначенное место встречи, – одевшись, как подобало для войны, в толстый шерстяной плащ, доходивший до середины бедра и закрепленный ремнем на поясе, шерстяных штанах и ножных латах из полосок металла, скрепленных кожей, подаренных ему воином, которому накануне он врезал по яйцам. У него не было собственного меча – отец сказал, что
Впрочем, сейчас он вряд ли смог бы его использовать.
– Я бросил вызов, и все, кто находился под этой крышей, слышали мое условие, отец, – сказал он, чувствуя, что ярость вот-вот его поглотит. – Разве я не одержал победу?
Ярл приподнял одну бровь.
– Причем исключительно благородную. – Он издал гортанный звук, пророкотавший глубоко в горле. – Тебе повезло, что Улаф не содрал с тебя заживо кожу и не отделал твоими собственными костями, – сказал он, взглянув на богатыря, который бросил на Сигурда сочувственный взгляд, продолжая завязывать ремни шлема в своей густой бороде.
– Значит, ты не собираешься сдержать свое обещание? Забьешься в лисью нору, да? – осмелился спросить Сигурд.
– Осторожнее, мальчик, – прорычал Харальд.
Хагал Песнь Ворона, который вел за уздечку пони, собираясь тоже покинуть Скуденесхавн, остановился посмотреть, что происходит.
Ярл, стоявший на причале, был похож на бога войны; алый свет восхода, падая на черную воду, точно пролитая кровь, сиял на металлических кольцах его бриньи.
– Кроме того, что скажет твоя мать?
Он кивнул, и Сигурд повернулся к Гримхильде, стоявшей на покрытых мхом камнях с его младшей сестрой Руной и остальными женщинами, на лицах которых застыло гораздо более жесткое выражение, чем у мужчин, готовившихся к сражению.
«Даже боги войны боятся своих жен», – мрачно подумал Сигурд.
– Она уже и так прожужжала мне все уши из-за того, что я беру с собой троих сыновей в одно сражение, – продолжал Харальд. – Если я возьму еще и тебя, то, что ты сделал с Улафом, покажется мне поцелуем в щеку. – Он нахмурился. – Погляди! Ее глаза впиваются в нас, точно кошачьи когти.
– Ветер благоприятный, Харальд, и люди готовы, – крикнул Улаф, стоявший на причале возле носа «Рейнена».
Ярл поднял руку и кивнул, затем прикрикнул на рабов, чтобы те погрузили все копья, которые они смогут унести из «Дубового шлема», на два драккара длиной семьдесят пять футов и более короткий корабль с тринадцатью парами весел. «Рейнен», «Северный олень», широкий и быстрый, достойный бороздить морские пути так же, как северный олень горы к востоку от Кармёя, был самым лучшим кораблем Харальда, и это имя, по всеобщему мнению, очень ему подходило. Сигурд часто представлял, как будет стоять на палубе «Рейнена», рядом с другими воинами, готовый к сражению.
– Я буду осторожен, отец, – сказал он, зная, что это все равно что плевать во время ливня.
– Ха! – Харальд едва сдержал улыбку. – Ни один из моих сыновей не знает, что это такое. – Затем добавил уже громче, чтобы его услышала Гримхильда: – Как твой ярл, я принял решение не брать тебя с нами. Как твой отец, принял решение не брать тебя с нами. Мне больше нечего сказать.
– Не волнуйся, братишка, – сказал Зигмунд, который подошел к ним и хлопнул Сигурда по плечу. Он заплел волосы в косы, приготовившись к сражению, шлем держал под мышкой, и один из немногих надел кольчугу. – Я постараюсь оставить в живых парочку сукиных сынов, чтобы ты смог их прикончить, когда наша мать, наконец, разрешит тебе покинуть гнездо, – сказал он, улыбаясь, и помахал рукой Гримхильде и Руне. – Сегодня вечером мы наберемся как следует.
Однако Сигурд смотрел на первого бойца ярла, Слагфида, который нес пару громадных оленьих рогов. Когда корабль отойдет от берега и окажется во фьорде, достаточно далеко от Скуденесхавна, чтобы не огорчить духов земли, они закрепят голову оскалившегося зверя на носу, и Слагфид установит рога по обе стороны от его глаз. Поскольку сегодня ему предстояло сражаться на носу, Слагфиду выпала честь вставить рога в железные гнезда. Приготовившись таким образом к бою, «Рейнен» и Слагфид вселят страх в сердца врага.
Сигурд почувствовал, как сильная рука сжала его плечо, повернулся и встретился глазами с отцом.
– Твое время еще придет, Сигурд, – сказал Харальд. – Воин должен воспитывать в себе терпение так же, как он осваивает мастерство владения мечом и щитом.
– Я могу оказаться вам полезен, отец, если что-то пойдет не так, – проговорил Сигурд, крепко сжимая в руках копье и не теряя надежды, что ярл изменит решение. – Асгот сказал, что тебе не следует сегодня сражаться, он видел дурные предзнаменования. Еще одно копье будет не лишним.
– Старый ворон постоянно твердит о плохих предзнаменованиях, – заявил Харальд. – Если б я прислушивался к тому, что он бормочет, бросая свои руны, то целыми днями сидел бы дома.
Ярл повернулся к воинам, стоявшим на причале и разбросанных вокруг него камнях, и тем, кто уже успел занять места на борту «Рейнена», второго драккара Харальда «Морской орел» и коротком карви, получившем имя «Олененок». Все держали в руках щиты, копья и топоры, кое у кого на головах были шлемы, но у большинства – кожаные шапочки, а у некоторых меховые шапки, исключительно защиты ради, однако очень скоро они начнут отчаянно в них потеть.
– Воины Скуденесхавна!
Мужчины, собравшиеся на берегу, не могли не услышать пронесшийся над спокойной водой гавани и накрывший скалы, точно прилив, голос Харальда, как не могли не видеть боевой топор в руках приближающегося убийцы.
– Нас призвал в сражение конунг Горм, которому мы принесли клятву верности и чей высокий трон обещали защищать. Землям Бифлинди на востоке угрожает ярл Рандвер, и нашему конунгу это не нравится. – В густой бороде Харальда сверкнули зубы. – Пес Рандвер сорвался с поводка, и его аппетиты стали ненасытными. Сегодня мы его выпорем!