Викинг. Страсти по Владимиру Святому
Шрифт:
Торкиль предложил отправиться спать к нему в дом, сказав, что места хватит.
Спросить у дяди? Но этим он покажет, что держится за полу одежды Добрыни. Владимир кивнул:
– Если твой отец не против.
– Отец? Как он может быть против?
– Но ведь он хозяин этого дома.
– Он конунг, ему принадлежит многое, но не наши жизни, когда мы не в бою и не в деле. Каждый волен жить своей жизнью. Я не могу пойти к монахам или уйти
– У вас здесь много детей?
– Немного, но есть. Здесь мало свободных женщин, потому и детей мало.
– А нельзя привезти больше?
– От женщин одна беда. Достаточно рабынь. Они и по дому поработают, и одежду сошьют, и ночью ублажат. У меня есть пара симпатичных. Пойдем.
Ночь получилась приятной, две рабыни ублажали их до самого рассвета, причем девушки явно были обучены этому занятию, Владимир остался доволен.
– Где ты их взял?
Торкиль пожал плечами:
– Купил на невольничьем рынке. Они рады этому, лучше ласкать одного меня или моих друзей, как ты, которых не бывает слишком много, чем очень многих за плату.
– У них не бывает детей?
– Нет, они знают, как этого избегать.
Разумно, разумно…
Утром, выйдя из хижины, чтобы отлить, Владимир увидел, как одна из рабынь пытается одновременно отогнать большущую свинью и закрыть калитку. Это ей удалось бы, но калитка перекосилась, чтобы починить, требовалось всего лишь стукнуть лежавшим рядом обухом топора. Видно, это и собиралась сделать девушка, но не успела, пришлось бороться с настырной свиньей, решившей выбраться на волю во что бы то ни стало.
Рассмеявшись, Владимир подхватил топор и привел калитку в надлежащее состояние.
– Спасибо, – поблагодарила девушка и, подхватив большую бадью, поспешила к следующему загону.
Князь попытался вспомнить, она ли была так ласкова во тьме, но, прикинув объемы фигуры, решил, что не она. А жаль…
– Эй, мужчина должен держать в руках меч, весло, кружку с добрым пивом или бедра красивой женщины. Работу в поле и по дому оставь рабам. – Недоуменно вскинутая бровь Торкиля лучше всяких слов показала Владимиру отношение нового родственника к ситуации. Князь отбросил топор в сторону.
– Это не она была с нами ночью?
– Нет, конечно. Эта неумелая и строптивая. А еще она сумасшедшая. Но если ты ее хочешь…
– Хочу.
– Ладно. Пойдем в дом.
Дядя не поинтересовался, где и как ночевал племянник. Зато поинтересовался Харальд:
– Вольдемар, Торкиль привел к тебе рабынь?
– Да, он дал своих.
– Двух на двоих сильных мужчин? Или ты так устал за время пути, что хватило только их? Торкиль, возьми еще пару, жена в Новгороде не должна мешать мужчине в моем доме развлекаться.
Только к вечеру у Владимира появилась возможность задать Добрыне интересовавший его вопрос:
– Ты сказал, что мы переживем зиму. А потом куда?
– Не знаю. Сейчас главное – выжить здесь.
– Мы можем не выжить?
– Конечно, особенно если ты будешь задавать глупые вопросы.
– Но ты же брат их главаря?
– Владимир, в этом мире кровное братство может значить куда меньше, чем сознательное. Большинству из них некуда деваться, кроме как служить Харальду или его соседям. Вернутся в родные места и будут казнены.
– За что?
Добрыня пожал плечами:
– Кто за что, у каждого свое.
– Так здесь преступники?
Дядя внимательно посмотрел на племянника:
– Ты считаешь себя преступником из-за убийства Рогволода?
Владимир опустил голову:
– Да. Рогволод не сделал мне ничего плохого и был гостеприимен. Он не заслуживал быть убитым.
– Если ты скажешь это здесь, то в твою сторону будут плевать с презрением. Рогволод допустил несколько ошибок. Он был слишком самоуверен и надеялся на своего будущего зятя. Полоцкий князь не выставил даже приличную охрану, не говоря уж о том, что сам не оказал никакого сопротивления.
– Он был ранен, а выставлять охрану против меня нелепо, я же брат Ярополка.
– Ты глупец, если думаешь так! Разве можно доверять брату?
– А кому тогда можно? – окончательно растерялся Владимир.
– Только тому, кому выгоден союз с тобой, и только пока он выгоден! Если ты этого не поймешь, то лучше бы оставаться в опочивальне у Алохии и не мечтать о киевском престоле.
Владимир хотел сказать, что он и не мечтает, но не рискнул возражать, дядя был слишком яростен.
Добрыня смягчил тон:
– Я не знаю, сумеем ли мы вернуться, но пока ты здесь, постарайся научиться как можно большему, то, что умеют варяги, может пригодиться кому угодно.
Конец ознакомительного фрагмента.