Викинг
Шрифт:
Рыжий удивился.
– Послушай, Кари, или как там тебя зовут!.. Разве ты ничего не смыслишь? Или прикидываешься простачком? Так знай: моя секира рубит от макушки до паха. Не так ли? – Рыжий с этим вопросом обратился к Лосю.
– Так! – поддакнули и Лось и юнец.
– На то и секира, чтобы она рубила, как полагается, – заметил Кари. Был он с виду очень спокоен. – Плох тот, кто, владея ею, не умеет ею пользоваться.
Лось рассмеялся:
– Да это же настоящий скальд! Где он поднабрался всего этого?
– У скальда же, – объяснил
«Им все известно, – подумал Кари. – Следили они за мною, что ли?»
– А все-таки, Кари, ты должен дать ответ.
– Какой?
– Когда ты поплывешь со своими?
– За рыбой?
– Да, за рыбой.
– Это лучше всего знает мой отец.
Рыжий, казалось, едва сдерживал себя. Да и конь его нетерпеливо бил копытами землю.
– Хорошо, – сказал рыжий, – положим, ты – несмышленыш. Хотя, наверное, с удовольствием жрешь форель…
– Я не жру, – мрачно сказал Кари.
Все три сотоварища дружно прыснули. Рыжий сказал, что допускает, что Кари не жрет форель, а вкушает ее, подобно иному конунгу. Вполне допускает!
Вдруг он взмахнул секирой – воздух аж засвистел! – и сказал громко:
– Ну, вот что: я соглашусь с тобой, что ты ничего не знаешь о том, куда и когда уплываете вы за рыбой, но ты должен ответить и без промедления: зачем ты здесь, на этом самом месте, на этой зеленой лужайке, в это время?
«Наконец-то он спросил о том, что его больше всего интересует».
– Разве это твоя земля? – спросил Кари.
– Нет!
– Разве я твой раб?
– Нет! – У рыжего брызнула слюна.
– Объясни мне: в чем же я должен давать тебе отчет?
Кари рассудил так: «Если до сих пор они не убили меня, то несомненно хотят услышать от меня нечто…» И в этом он оказался прав.
Рыжий, казалось, набрался терпения. Он сказал:
– Здесь ты был не один.
– Верно.
– Здесь была Гудрид.
– И это правда.
– Что тебе от нее надо?
– Мне? – удивился Кари. Он не рисовался. Нет! Он и на самом деле не знал, что ему нужно от Гудрид. Он тянулся к ней, как растение к свету, к солнцу. Почему тянется растение? Кто на это может дать ответ? Да никто! Сам Один, создавший все сущее, едва ли ответит на это.
Почему он тянется к Гудрид? Может, оттого, что зубы у нее, как снежинки белые? Или потому, что голос ее звучит не так, как у других девушек?
Кари на мгновенье забывает, кто стоит перед ним и кому дает он ответ. И простодушно разводя руками и глядя прямо в глаза рыжему, тихо шепчет:
– Не знаю.
Рыжий поразился не столько словам Кари, сколько его позе – беспомощной, непонятно искреннему тону и глазам, чуть увлажненным.
– Не знаешь? – вопросил рыжий.
Он еще раз переглянулся с сотоварищами и пожал плечами.
Кари молчал. Было слышно, как шелестит листва в лесу, как поют птицы…
– Ладно. Заболтались, – сказал рыжий. – Так и быть: поверим, что ты ничего не знаешь. Но отныне знай одно… – Рыжий приподнялся на стременах и снова взмахнул свистящей секирой. – Знай одно и крепко заруби себе на носу: Гудрид не для тебя! Я говорю: ты ей не пара! И еще заруби: есть некий берсерк, который думает о Гудрид больше, чем ты. И который – настоящая пара Гудрид. Если ты захочешь поговорить с ним и услышать об этом сам, собственными ушами – приходи завтра в это же время к броду на Форелевом ручье. На всякий случай можешь вооружиться: тот витязь всегда готов к бою… Понял? А теперь наше последнее слово: оставь в покое Гудрид!
И прежде чем Кари смог что-либо сказать, всадники исчезли в лесу.
Он слышал только топот их коней.
Да и то недолго…
VII
Гуннар явился домой. Было далеко за полдень.
Спросил хозяйку:
– Где Кари?
– Разве не на берегу? – удивилась хозяйка.
– Нет, – сказал Гуннар. – Может, на берегу, но не на том, где ему полагалось бы быть.
VIII
Скальд сказал:
– Эти всадники – не просто дерзкие люди. Они говорили не сами по себе, но по поручению. Если ты спросишь, от чьего лица говорили они, – отвечу тебе так: вспомни случай на Форелевом ручье. Тот, который утонул, тут ни при чем. Но ведь братья его остались в живых. Так кто же из них сватается к Гудрид? Фроди или Ульв?
– Она ничего о них не говорила… – сказал Кари.
– А ты ее об этом спрашивал?
– Нет. С какой стати?
Скальд Тейт очень удивился его словам.
– Послушай, Кари, – сказал он, – ведь ты же приходишь на зеленую лужайку. Верно говорю?
– Да, верно.
– А зачем? Чтобы увидеть Гудрид?
– Да.
– Увидеть, чтобы поговорить?
– Да… Но…
– А поговорить, чтобы кое-что уяснить себе? – жестко продолжал скальд.
Кари покраснел:
– Не знаю.
– Как это так – «не знаю»?
Кари молчал.
– Ты уже вышел из того возраста, когда мало смыслят. Эти молодцы нынче дали тебе понять, кто ты есть. Ты можешь уразуметь, на что они намекнули? Если только все случившееся можно назвать намеком.
Кари было ясно: это все из-за нее, из-за Гудрид. Но ведь он-то, Кари, ничего дурного не сделал. Он и в мыслях не держал, что кто-то еще интересуется ею.
Тейт в нетерпении хлопнул себя ладонями по коленям. Он сидел на бревне перед своей хижиной, и солнце согревало его. Скальд внимательно осмотрел своего молодого друга, словно видел его впервые. И сказал:
– Кари, ты молод. Есть в тебе привлекательность, которая подобает мужчине. А душа твоя чиста, и глаза твои видят только то, что освещено весенним солнцем. Я тебя сравнил бы – не тебя, а твою душу, твое сердце – с чистой поверхностью гранита, на которую еще не нанесли таинственные знаки. Это отличает тебя от многих других в лучшую сторону, но кое в чем и вредит тебе. Пойми, я это говорил не раз: трудно в наше время на нашей земле человеку чистому, честному, доброму.