Викинги
Шрифт:
Гудмунду и Торкелю пришлось признать, что они не подумали об этом, и что Йостейн — самый мудрый из них. Послы поняли, что не могут больше оказывать на них давление, поэтому они стали готовиться к возвращению к королю Этельреду, чтобы рассказать ему, как все обернулось, и как можно скорее собрать серебро.
Но перед тем, как уехать, они облачились в свои самые лучшие наряды, собрали вокруг себя своих людей и вышли на торжественную процессию, направляясь на поле, где произошла битва. Там они прочли молитвы над телами павших, лежавших в наполовину скрывшей их траве, а вороны во множестве кружились над ними, хрипло жалуясь на то, что их так грубо отвлекли от их законной трапезы.
Глава 2. О духовном
В лагере наступило радостное оживление, когда все узнали о соглашении, достигнутом их вождями с послами короля Этельреда. Все хвалили вождей за то, что те заключили столь выгодную сделку, прославляли короля Этельреда как самого благородного по отношению к бедным морским бродягам с севера. За этим последовала большая пьянка и веселье, вырос спрос на жирных барашков и молодых женщин, а те, кто был среди них ученее других, сидели вокруг костров, на которых жарились бараны, и пытались сосчитать, сколько серебра придется на каждый корабль, и сколько достанется всей флотилии. Это было трудной задачей, возникали частые споры о том, чей подсчет вернее, но в одном .были согласны все: в том, что никто из них раньше не мог поверить, что такое количество серебра может существовать где-либо в мире, кроме, разве, императорского дворца в Миклагарде. Некоторых удивляло, что кормчие получат такую большую долю, учитывая, что работа у них легкая, и им не приходится сидеть на веслах. Но сами кормчие считали, что любому здравомыслящему человеку ясно, что они должны получить больше, чем все другие члены флотилии.
Хотя пиво было хорошим и крепким, а возбуждение велико, тем не менее споры редко принимали серьезный оборот, поскольку все они считали себя теперь богатыми людьми и радовались жизни, а поэтому не были столь же, как всегда, готовы обнажать оружие.
Но Орм сидел в мрачном раздумье вместе с маленьким монахом, думая, что мало кто во всем мире может быть более несчастным, чем он.
Брату Виллибальду было чем занять себя, поскольку было много раненых, требовавших его внимания, и он обслуживал их охотно и умело. Он осмотрел также руку Торкеля и немало высказал по поводу епископского врача и того, как он лечил ее, потому что он не желал, чтобы кто-нибудь кроме него обладал знаниями и умением в медицине. Он сказал, что ему придется уехать вместе с епископами, но Орм не хотел, чтобы он уезжал.
— Всегда хорошо иметь врача поблизости,— сказал он,— и может быть, как ты говоришь, ты и самый лучший из них. Правда, мне хотелось бы через тебя передать привет Йиве, дочери короля Харальда, но если я это сделаю, то никогда больше не увижу тебя из-за той ненависти, которую ты испытываешь к нам, норманнам. Так что в любом случае, ответа я не получу. Не могу решить, что для меня лучше, а эта неопределенность плохо сказывается на моем аппетите и сне.
— Ты намереваешься удерживать меня здесь силой? — спросил брат Виллибальд с негодованием.— Я часто слышал, как вы, норманны, хвастали, что ваша верность слову соответствует вашей отваге в бою, а всем нам, кто был в башне, обещали, что сможем идти, куда хотим. Но, видимо, это стерлось в твоей памяти.
Орм мрачно уставился перед собой и ответил, что он редко что-либо забывает.
— Но мне трудно отпустить тебя,— добавил он,— потому что ты — хороший советчик для меня, хотя в этом деле ты и не можешь мне помочь. Ты — мудрый человек, маленький монах, так ответь мне на один вопрос: если бы ты был на моем месте и столкнулся бы с той же проблемой, что и я, как бы ты поступил?
Брат Виллибальд улыбнулся и дружески кивнул Орму. Потом покачал головой.
— Тебе, кажется, очень хочется жениться на этой женщине,— сказал он,— несмотря на ее плохой характер. Меня это удивляет, потому что вы, безбожные мужланы, обычно удовлетворяетесь любой женщиной, попавшейся вам на глаза, и редко стремитесь к какой-либо одной. Или это потому, что она — принцесса?
— Она не получит от отца никакого наследства,— сказал Орм,— учитывая, что с ним сталось. И будь уверен, что мне нужна она, а не ее богатство. Не является препятствием для нашего брака и то, что она благородных кровей, поскольку я сам аристократического происхождения.
— Наверное, она напоила тебя любовным зельем,— сказал брат Виллибальд,— и поэтому твои чувства к ней столь сильны.
— Один раз она давала мне пить,— сказал Орм, — но с тех пор — ни разу. Это было в первый день, когда я увидел ее, и этот напиток был мясным бульоном. А выпил я его совсем мало, потому что она рассердилась и бросила чашку с бульоном в камин. В любом случае ты сам приказал, чтобы мне приготовили бульон.
— Меня не было, когда его готовили,— задумчиво сказал брат Виллибальд, — не было меня и когда он;; несла его с кухни в комнату, а молодому человеку нужно всего несколько капель такого зелья, когда женщина молода и красива. Но даже если и правда, что она подмешала колдовское зелье в бульон, я ничего не могу поделать, потому что от любви нет лекарства, кроме самой любви. Таков приговор всех мудрых врачей, которые когда-либо практиковали с древнейших времен.
— Лекарство, о котором ты говоришь,— это и есть то лекарство, которого я хочу,— сказал Орм,— а спрашиваю я, можешь ли ты достать мне его?
Брат Виллибальд назидательно указал на него пальцем и в отеческой манере сказал:
— Можно сделать только одно, когда человек неспокоен и не может спастись сам. Но ты, несчастный , язычник, не сможешь последовать моему совету. Потому что единственное лекарство — это молитва Господу о помощи, а этого ты сделать не можешь.
— А он часто помогает тебе? — спросил Орм.
— Он помогает, когда к прошу о разумных вещах,— ответил брат Виллибальд с чувством,— а это j больше, чем твои боги делают для тебя. Он не слышит, когда и жалуюсь на мелкие обиды, Он считает, что я вполне могу перенести их и сам. Действительно, я сам, своими собственными глазами видел, как святой и блаженный епископ Поппо, когда мы плыли по морю, отчаянно взывал к Богу и святому Петру избавить его от морской болезни и остался неуслышанным. Но когда я был в башне вместе с этими добрыми людьми, и голод, жажда и мечи Антихриста угрожали нам, мы, молили Бога, и Он услышал нас и ответил на нашимолитвы, хотя среди нас и не было столь же святого в глазах Господа человека, как епископ Поппо. Потому что своевременно прибыли послы и освободили нас, и хотя они были, с одной стороны, послами короля Этельреда к вождям язычников, но они были также и послами Бога, посланными нам с небес, чтобы спасти нас в ответ на наши многочисленные и искренние молитвы.
Орм кивнул и признал, что в том, что говорит брат Виллибальд, что-то есть, поскольку он сам был свидетелем всего этого.
— Теперь я начинаю понимать,— сказал он,— почему не удался мой план выкурить вас оттуда. Несомненно, Бог или кто бы ни был тот, к кому вы взывали, приказал подняться ветру и сдуть дым.
Брат Виллибальд ответил, что именно это и произошло. Господь разгадал их злобные планы и нарушил их.
Орм сидел молча, в неопределенности подергивая себя за бороду.
— Моя мать в старости стала христианкой,— сказал он наконец,— она выучила две молитвы, которые часто повторяет, считая их наиболее действенными. Она говорит, что эти молитвы спасли меня от смерти и сделали так, что я приехал домой, пережив столько опасностей, хотя возможно, что Синий Язык и я тоже внесли свою лепту в преодоление их, и ты тоже, маленький монах. Теперь мне начинает казаться, что я тоже могу попросить Бога помочь мне, ведь он многим помогает. Но я не знаю, что он попросит у меня взамен, не знаю я и как к нему обратиться.