Викинги

Бенгтссон Франц Гуннар

— Сейчас наш шанс! — воскликнул Орм.— От­метьте их своими копьями!

С этими словами он остановился, обернулся и бро­сил копье в ближайшего из преследователей, человека на большой лошади, мчавшегося галопом перед коро­лем Свеном. Когда человек увидел, что в него летит копье, он поднял лошадь на дыбы. Копье вошло глу­боко в грудь животного, оно упало вперед и покати­лось, раздавив своего седока. Люди Раппа бросили свои копья в короля Свена, но промахнулись. Теперь он был уже совсем близко, а у них не осталось копий для защиты.

Брат Виллибальд наклонился, поднял большой камень и бросил его изо всей силы.

— Возлюби ближнего! — проворчал он, когда ка­мень вылетал из его руки.

Камень попал королю Свену прямо

в рот, с громким шлепком. С криком боли он упал на конскую гриву, а затем сполз на землю.

— Хороший священник,— сказал Рапп.

Остальные преследователи столпились вокруг ко­роля Свена, лежавшего на земле, так что Орму и его людям удалось достичь корабля невредимыми, хотя и несколько запыхавшимися. Орм закричал гребцам, чтобы немедленно начинали грести, пока он и другие еще заскакивали на корабль с берега. Они уже были довольно далеко от берега, когда у кромки воды поя­вился первый всадник. Поднялся ветер, благоприят­ствовавший им, так что, используя весла и парус, они смогли быстро выйти в море.

Орм отдал цепь Йиве и рассказал обо всем, что с ними приключилось, и даже Рапп был не так немно­гословен, как всегда, когда с восторгом рассказывал о броске маленького священника.

— Надеюсь, что он его почувствовал,— сказала Йива.

— Когда он падал, на лице его была кровь,— сказал Рапп,— я ясно это видел.

— Маленький священник,— сказала Йива,— я хочу поцеловать тебя за этот бросок.

Орм засмеялся:

— Этого я всегда боялся больше всего,— сказал он,— что в своей набожности ты полюбишь священни­ков.

Брат Виллибальд протестовал, уверяя, что не же­лает, чтобы его целовали, тем не менее, было видно, что ему не совсем неприятен весь этот поток похвал.

— Поцелуй, полученный королем Свеном, тот до­лго не забудет,— сказал Орм,— и не в его правилах оставлять такие вещи не отомщенными. Когда добе­ремся до дома, если доберемся невредимыми, моей матери придется собираться быстро, потому что, мне кажется, самым безопасным для нас будет уйти в леса, куда не доберется ни один король. Там я и построю мою церковь.

Часть третья

В пограничной стране

Глава 1. О том, как Орм построил свой дом и церковь, и о том, как назвали его рыжеволосых дочерей

Прошло три года с тех пор, как Орм, в спешке продав дом своего отца в Мунде, чтобы избежать гнева короля Свена, отправился в приграничную страну вместе со всеми своими домочадцами и хозяйством, с женой, матерью, слугами, с маленьким священником, с лошадьми и скотом и с таким грузом серебра и драгоценностей, какой только смогли утащить живот­ные. Поместье, унаследованное Азой от ее отца в пограничной стране, называлось Гренинг, но уже в течение многих лет оно представляло собой заброшен­ную дикую землю, на которой виднелись просевшие крыши и перезрелые поля, единственным обитателем которых был древний и немощный управляющий со своей женой и небольшим выводком гусей. Орм нашел мало причин для восторга, когда увидел это место, и подумал, что это — не слишком хорошее хозяйство для такого человека, как он, и для женщины, которая была дочерью короля Харальда. Аза бегала взад и вперед, рыдая и взывая к Богу в своем горе и яростно ругая пожилую чету, поскольку она не была здесь с тех пор, когда еще была девочкой, и отец ее жил здесь в богатстве и процветании до того, как он и двое его сыновей погибли во время междоусобиц.

Но Йива была довольна, поскольку здесь, сказала она, они были в безопасности от короля Свена и его преследований.

— Это место мне вполне подходит,— сказала она Орму,— если ты покажешь себя таким же умелым в деле строительства домов, как в бою и в управлении кораблем.

В их первую зиму там им пришлось туго, потому что было мало еды для людей и корма для скота, а соседи были настроены враждебно. Орм послал своих людей, чтобы купить сена и хмеля, к местному тану, Гудмунду из Уваберга, которого называли Гудмунд Громовержец, и который был известен своим богатст­вом и драчливостью. Но люди возвратились к Орму с пустыми руками, получив от ворот поворот, так как новичок на границе, к тому же последователь Христа, не показался Гудмунду достойным внимания. Тогда Орм оседлал своего коня и отправился в путь вместе с Одноглазым Раппом и еще тремя людьми. Они при­были в Уваберг незадолго до рассвета. Ему удалось без особых трудностей войти в дом Гудмунда, выта­щить его из постели, вынести его через парадную дверь и держать за одну ногу над колодцем головой вниз, в то время как Рапп и другие прислонились спинами к двери, чтобы жившие в доме не могли помешать беседе. После того как Орм и Гудмунд не­которое время обсуждали вопрос над колодцем, между ними была заключена сделка, в соответствии с которой Орм получал все необходимое ему сено и хмель по разумной цене. После этого Орм поставил его на ноги, довольный тем, что удалось решить проблему, не прибегая к насилию.

Гнев Громовержца, хотя и сильный, был равен тому уважению, которое он теперь испытывал по от­ношению к Орму, и был намного меньше того удивле­ния, которое он испытал, увидев, что все еще жив.

— Ты должен знать,— сказал он,— я — человек опасный, хотя ты несколько крупнее и поэтому мо­жешь подождать немного, прежде чем испытаешь на себе мой гнев. Немногие осмелились бы оставить меня в живых, поступив со мной так, как ты. Я не знаю, осмелился бы я сам сделать это, если бы был на твоем месте. Но, может быть, у тебя мудрости меньше, чем силы.

— Я мудрее тебя,— сказал Орм,— поскольку я — последователь Христа и, следовательно, обладаю и его мудростью в дополнение к собственной. Он желает, чтобы человек был добр по отношению к ближнему, даже если этот ближний наносит ему ущерб. Поэтому, если ты человек разумный, то станешь на колени и поблагодаришь его, потому что твой колодец довольно глубокий. Но если ты хочешь, чтобы мы с тобой были врагами, ты увидишь, что я могу быть мудрым не только в одном отношении, потому что я сталкивался с большим количеством противников, опаснее, чем ты, и пока еще ни один не оказался лучше меня.

Гудмунд сказал, что теперь ему придется перене­сти много насмешек за то унижение, которое он вы­нужден был испытать, и что в связи с этим пострадает его доброе имя. Кроме того, его нога была болезненно растянута, поддерживая его вес над колодцем. Пока он говорил, ему сообщили, что один из его людей, который бросился на Орма с мечом, когда тот вытас­кивал Гудмунда из дома, сейчас осматривается жен­щиной на предмет перелома плеча, которое ему сло­мал Рапп, ударив тупым концом топора. Тогда Гуд­мунд спросил, каково отношение Орма и Христа к такой новости, и не считают ли они, что такая смесь из увечий и оскорблений заслуживает некоторой ком­пенсации.

Орм некоторое время обдумывал эту проблему. После этого ответил, что человек, которому сломали плечо, виноват только сам в своем увечье, и он не даст ему ничего.

— Тому дурачку еще повезло,— сказал он,— что Рапп такой же верный последователь Христа, как я. В противном случае этому человеку уже не требова­лось бы никакого лечения. Он может считать себя счастливчиком, что отделался так легко. Но что каса­ется увечий и оскорблений, о которых ты говоришь, я думаю, что в твоих словах есть доля правды, и я дам тебе компенсацию. Если ты последуешь за мной, я представлю тебя святому доктору, который живет у меня дома в Гренинге. Он — самый лучший врач в мире и быстро вылечит боль в твоей ноге. Он настоль­ко свят что после того, как он ее вылечит, нога станет еще лучше, чем была, и даже лучше, чем вторая. Твоей репутации и уважению к твоему имени очень поможет известие о том, что тебя лечил человек, который в течение долгого времени был личным вра­чом короля Харальда и лечил его от многих болезней, которыми тот страдал, и все их вылечил.