Виконт де Бражелон или Десять лет спустя (3 тома) Ил. Ж.Боже
Шрифт:
— Пойди разузнай, Сент-Эньян.
Граф подбежал к двери и обменялся несколькими словами со стоявшим у входа камердинером.
— Государь, — сообщил он, вернувшись, — это господин Фуке, который только что прибыл по приказанию короля, как он говорит. Он явился, но так как время уже позднее, то он не просит немедленной аудиенции; с него довольно, чтобы король знал о его приезде.
— Господин Фуке! Я написал ему в три часа, приглашая явиться в Фонтенбло на другой день утром, а он является в два часа ночи; вот так усердие! — воскликнул король, очень довольный такой исполнительностью. Господину Фуке будет дана аудиенция. Я вызвал его, и я должен принять.
Пускай его введут. А ты, граф, — на разведку, до завтра!
Король приложил палец к губам, и обрадованный Сент-Эньян выпорхнул из комнаты, распорядившись, чтобы камердинер ввел г-на Фуке.
Фуке вошел в королевский покой. Людовик XIV поднялся ему навстречу.
— Добрый вечер, господин Фуке, — начал король с любезной улыбкой. Благодарю вас за аккуратность; мой посол, должно быть, прибыл к вам поздно.
— В десять часов вечера, государь.
— Вы много работали эти дни, господин Фуке, так как меня уверяли, что в течение трех или четырех дней вы никуда не выходили из своего кабинета в Сен-Манде.
— Я действительно работал в течение трех дней, государь, — отвечал с поклоном Фуке.
— Известно ли вам, господин Фуке, что мне нужно о многом переговорить с вами? — продолжал король самым любезным тоном.
— Ваше величество очень милостивы ко мне; разрешите мне напомнить про обещанную аудиенцию.
— Должно быть, кто-нибудь из духовенства собирается поблагодарить меня, не правда ли?
— Вы угадали, государь. Час, может быть, малоподходящий, но время человека, которого я привез, драгоценно, и так как Фонтенбло лежит на пути в его епархию…
— Кто же это?
— Новый ваннский епископ, которого ваше величество изволили назначить три месяца тому назад по моей рекомендации.
— Возможно, — сказал король, который подписал приказ, не читая, — и он здесь?
— Да, государь. Ванн — важная епархия: овцы этого пастыря очень нуждаются в его божественном слове; это дикари, которых следует воспитывать, поучая их, и господин д'Эрбле не имеет соперников в этом отношении.
— Господин д'Эрбле! — проговорил король, которому показалось, что он когда-то слышал это имя.
— Вашему величеству неизвестно это скромное имя одного из вернейших и преданнейших его слуг? — с живостью спросил Фуке.
— Нет, что-то не помню… и он собирается уезжать?
— Да, он получил сегодня письма, которые, по-видимому, требуют его немедленного приезда; и вот, отправляясь в такую глушь, как Бретань, он желал бы засвидетельствовать почтение вашему величеству.
— И он ждет?
— Он здесь, государь.
— Пусть войдет.
Фуке подал знак камердинеру, стоявшему за портьерой.
Дверь открылась, вошел Арамис.
Выслушивая его приветствие, король внимательно всматривался в это лицо, которое, раз увидев, никто но мог позабыть.
— Ванн! — произнес он. — Вы епископ ваннский?
— Да, государь.
— Ванн в Бретани?
Арамис поклонился.
— У моря?
Арамис поклонился еще раз.
— В нескольких лье от Бель-Иля?
— Да, государь, — подтвердил Арамис, — кажется, в шести лье.
— Шесть лье-это пустяки, — сказал Людовик XIV.
— Но для нас, бедных бретонцев, государь, — отвечал Арамис, — шесть лье, напротив, большое расстояние, если идти сушей, а шесть лье морем это целая бесконечность. Итак, я имею честь доложить королю, что от реки до Бель-Иля насчитывается шесть лье морем.
— Я слышал, что у господина Фуке есть там красивый домик? — спросил король.
— Да, говорят, — отвечал Арамис, спокойно глядя на Фуке.
— Как, говорят? — удивился король.
— Да, государь.
— Признаюсь, господин Фуке, меня очень удивляет одно обстоятельство.
— Какое?
— А вот! Во главе ваших приходов стоит господин д'Эрбле, и вы не показали ему Бель-Иля?
— Ах, государь, — промолвил епископ, не давая Фуке времени ответить, — мы, бедные бретонские прелаты, все больше сидим дома.
— Ваше преосвященство, — пообещал король, — я накажу господина Фуке за его невнимание.
— Каким образом, государь?
— Я переведу вас в другое место.
Фуке закусил губы, Арамис улыбнулся.
— Сколько приносит Ванн? — продолжал король.
— Шесть тысяч ливров, государь, — ответил Арамис.
— Боже мой, неужели так мало? Значит, у вас есть собственные средства, епископ?
— У меня ничего нет, государь; вот только господин Фуке выдает мне в год тысячу двести ливров.
— В таком случае, господин д'Эрбле, я вам обещаю нечто получше.
Арамис поклонился.
С своей стороны король поклонился ему чуть ли не почтительно, что, впрочем, он имел обыкновение делать, разговаривая с женщинами а духовенством.
Арамис понял, что ею аудиенция окончена; на прощание он произнес какую-то простую фразу, вполне уместную в устах деревенского пастыря, и скрылся.
— Какое замечательное у него лицо, — сказал король, проводив его взглядом до самой двери и смотря ему вслед даже после его ухода.
— Государь, — отвечал Фуке, — если бы этот епископ получил лучшее образование, то ни один прелат в целом государстве не был бы более достоин высоких почестей.
— Разве он не ученый?