Виконт де Бражелон или десять лет спустя
Шрифт:
— Но, может быть, со временем вы перестанете быть нужным королю?
— Напротив, я думаю, что в будущем понадоблюсь ему больше, чем когда-либо. Слушайте, дорогой, если бы пришлось обуздать нового Конде, кто обуздал бы его? Вот это… только это во всей Франции! — И д'Артаньян похлопал по своей шпаге.
— Вы правы, — сказал Арамис, бледнея.
Он встал и пожал руку д'Артаньяну.
— Вот в последний раз зовут к ужину, — поднялся с места капитан мушкетеров. — Вы позволите…
Арамис обнял мушкетера:
— Такой друг, как вы, прекраснейшая жемчужина в королевской короне.
И они разошлись.
«Я так и думал, что это неспроста», — промелькнуло в голове д'Артаньяна.
«Нужно поскорее зажечь порох, — сказал про себя Арамис. — Д'Артаньян почуял подкоп».
Глава 17
ПРИНЦЕССА И ДЕ ГИШ
Мы видели, что граф де Гиш вышел из залы в тот момент, когда Людовик XIV так галантно поднес Лавальер великолепные браслеты, выигранные им в лотерею.
Некоторое время де Гиш прогуливался возле дворца, снедаемый подозрениями и тревогами. Затем он стал поджидать на террасе появления принцессы. Прошло более получаса. У графа в его одиночестве вряд ли были веселые мысли. Он вынул из кармана записную книжку и после долгих колебаний написал:
«Принцесса, умоляю вас уделить мне несколько мгновений для разговора.
Пусть вас не пугает эта просьба; она продиктована только глубоким почтением, с которым, я, и т. д. и т. д.».
Он подписал эту необычную просьбу и сложил листок вчетверо, но в этот момент заметил, что гости королевы начинают расходиться. Он увидел Лавальер, потом Монтале, которая разговаривала с Маликорном. Он пропустил всех гостей королевы-матери, только что наполнявших ее салон.
Принцесса не показывалась. Однако ей необходимо было пересечь этот двор для возвращения домой, и Гиш внимательно наблюдал. Наконец он увидел принцессу; она шла с двумя пажами, освещавшими ей путь факелами; дойдя до двери, она крикнула:
— Пажи, ступайте узнать, где граф де Гиш. Он должен дать мне отчет в о дном — поручении. Если он свободен, попросите его прийти ко мне.
Де Гиш молчал, спрятавшись в тень. Но как только принцесса вошла к себе, он опрометью сбежал с террасы и с самым равнодушным видом двинулся навстречу пажам, которые направлялись в его комнату.
«Вот как, принцесса послала за мной!» — взволнованно подумал он и скомкал свою, теперь уже ненужную, записку.
— Граф! — сказал один из пажей, заметив его. — Мы очень рады, что встретили вас.
— Что вам угодно, господа?
— Мы по приказанию принцессы.
— По приказанию принцессы? — повторил де Гиш с притворным удивлением.
— Да. Ее высочество спрашивает вас: вы должны дать ей отчет в одном поручении Вы свободны?
— Я весь к услугам ее высочества.
— В таком случае благоволите следовать за нами.
Поднявшись к принцессе, де Гиш увидел, что она бледна и взволнованна.
У двери стояла Монтале, которой очень хотелось знать, что происходит в уме ее госпожи.
— А, это вы, господин де Гиш, — начала принцесса, увидя графа, — прошу вас… Мадемуазель де Монтале, вы свободны и можете уйти.
Еще более заинтригованная Монтале поклонилась и ушла. Принцесса и де Гиш остались одни.
Все преимущества были на стороне графа: сама принцесса пригласила его на свидание. Но как мог граф воспользоваться этой милостью? Принцесса была так своенравна, характер ее был так изменчив. И она скоро обнаружила это; в самом начале разговора она вдруг спросила:
— Неужели вам нечего сказать мне, граф?
Ему показалось, что она угадала его мысли; ему показалось (влюбленные доверчивы и слепы, как поэты или пророки), ему показалось, будто она угадала его желание видеть ее и цель этого желания.
— Да, принцесса, — поклонился он, — я очень удивлен.
— Историей с браслетами? — перебила его принцесса. — Не правда ли?
— Да, принцесса.
— По-вашему, король влюблен? Скажите!
Де Гиш пристально посмотрел на нее, и принцесса опустила глаза под этим взглядом, проникавшим до самого сердца.
— По-моему, — отвечал он, — король, вероятно, хочет кого-то помучить, иначе он не стал бы так афишировать свои чувства; он не решился бы так спокойно компрометировать девушку, до сих пор вполне безупречную.
— Эту бесстыдницу? — высокомерно промолвила принцесса.
— Могу заверить ваше высочество, — с почтительной твердостью сказал де Гиш, — что мадемуазель де Лавальер любит человек, достойный всякого уважения.
— Уж не Бражелон ли?
— Да, принцесса. Он мой друг.
— А какое дело королю до того, что он ваш друг?
— Король знает, что Бражелон — жених мадемуазель де Лавальер; и так как Рауль честно служил королю, король не захочет причинять непоправимого несчастья.
Принцесса звонко расхохоталась, и этот смех болезненно подействовал на де Гиша.
— Повторяю, принцесса, я не думаю, чтобы король был влюблен в Лавальер, и в доказательство этого я хочу спросить у вас, принцесса: чье самолюбие желал задеть его величество в данном случае? Вы знаете весь двор и поможете мне разрешить этот вопрос, тем более что, как уверяют, ваше высочество очень близки с королем.