Виктимология. Психология поведения жертвы
Шрифт:
Консультант может, конечно, прямо сказать клиенту о том, что его запрос невыполним. И это вполне приемлемый способ для того, чтобы исключить «зависание» и прекратить деструктивные попытки клиента по изменению другого. Но опыт показывает, что ничего, кроме разочарования и усилившегося отчаяния созависимого, такой ответ не дает. Поэтому более конструктивным будет предложение предварительно исследовать ситуацию, чтобы затем сообща поискать возможности достижения целей. Возможно, применение с этой целью следующего алгоритма работы консультанта.
1. Перевести
При ответе на этот вопрос полезно остановиться на том, уверен ли клиент, что ожидаемый результат действительно может быть достигнут именно в результате его влияния на «проблемного» партнера или члена семьи (для краткости в дальнейшем мы будем обозначать его аббревиатурой ПП). Лучше всего постараться убедить его в том, что никто не меняется не по своей воле. Но именно по той же причине у консультанта это может не получиться.
Тогда можно продолжить исследование, задавая вопросы:
Кем является клиент по отношению к «проблемному» члену семьи или партнеру по близким отношениям, на которого собираются влиять для его «изменения»?
В чем причина того, что за помощью обращается «благополучный» партнер (или член семьи), а не тот, у кого проблемы?
Считает ли ПП, что у него есть проблемы?
Каким образом и в какой степени проблемы ПП, о котором печется обратившийся, касаются его самого?
Что составляет проблему ПП, на которого собираются влиять?
Что больше всего волнует обратившегося в поведении, образе жизни ПП?
Что он уже делал для того, чтобы ПП отказался от «проблемного» поведения?
Насколько успешными были его попытки?
Как он объясняет неудачу этих попыток (ведь перед обратившимся снова стоит этот вопрос)?
Каковы его реальные возможности повлиять на ПП?
2. Обсудить цели и возможности влияния более подробно, рассматривая при этом следующие вопросы:
Насколько клиент отделяет свои цели от целей ПП?
Что он знает об интересах, склонностях, способностях ПП?
Что он знает об особенностях темперамента и характера ПП?
Что он знает о круге общения ПП?
Что он знает о прежних и настоящих жизненных целях ПП?
Что он знает о личной жизни ПП: его взаимоотношения с противоположным полом, душевные привязанности, дружба, вражда?
Что он знает о внутренних психологических проблемах, убеждениях, переживаниях ПП?
Что он знает об особенностях взаимоотношений с окружающими и моделях поведения ПП?
Как правило, обратившиеся с трудом отвечают на эти вопросы. Таким образом, поднимается проблема об отсутствии понимания, настоящего внимания и эмпатии во взаимоотношениях обратившегося и «проблемного» партнера.
3. Изучить стиль отношений с «проблемным» партнером, затрагивая в обсуждении следующие вопросы:
психологическая территория и суверенитет человека;
разделение ответственности во взаимодействии с близкими (свобода и ответственность, права и ответственность, зависимость и подчинение и т. п.);
партнерство, то есть равноправие в отношениях;
самоценность и равнозначность ценности жизни каждого человека: не может быть жизни, более значимой и менее значимой (речь идет о том, что часто созависимые делают свою жизнь приложением к жизням других или, наоборот, считают жизни других людей приложением к своей);
треугольник «спасательства» (спасатель — жертва — преследователь), закономерности «перетекания» ролей;
установление близких взаимоотношений: что мешает установлению близких отношений? что помогает? что необходимо изменить? какие шаги необходимо предпринять?
Если удается изменить позицию клиента, то дальнейший вопрос о манипулятивном влиянии отпадает. Но клиенту и консультанту необходимо приготовиться к длительному консультативному сопровождению, так как понимание «головой» еще не решает все проблемы, да и «проблемный» член семьи может систематически разрушать все благие порывы созависимого, поскольку не собирается «перевоспитываться».
Созависимые клиенты часто проявляют следующие особенности мышления.
Эгоцентризм в рассуждениях: все события в окружающем мире происходят вокруг, ради клиента и по его поводу; все, что делает партнер или другие члены семьи, по его мнению, нацелено исключительно на то, чтобы досадить ему, противостоять ему, показать ему его ненужность, ничтожность и т. д.
Мыслительные процессы не подвержены влиянию логики и логической аргументации.
Разговор строится в режиме монолога как размышление вслух, ответы собеседника не влияют на стиль и содержание речи.
Эмоции, поступки, мотивы другого человека не понимаются, не рассматриваются при принятии решений (отсутствие эмпатии).
Собственное состояние плохо понимается, часто отсутствует реальное представление о причинах своего состояния.
Ярко проявляется пессимистическая модель мышления: негативное воспринимается как постоянное, глобальное и закономерное, происходящее по вине (то есть по причине неумелости, бестолковости, бессилия и т. п.) клиента или «проблемного» члена семьи; положительное воспринимается как временное, случайное, произошедшее по причине незаслуженного везения.
Мысли и фразы структурируются с позиции жертвы, ответственность за свое состояние передается окружающей среде и социуму. Фразы строятся с пассивной Я-функцией: «меня это угнетает», «он со мной не считается», «они меня не замечают», «она часто ссорится со мной».
Наблюдается обилие иррациональных установок, то есть инкорпорированных убеждений, носящих нереалистичный и нелогичный характер.
Отсутствует четкое представление о собственных желаниях и целях.
Часто ставятся нереалистичные цели, в том числе и как задача терапии. Распространено обобщенное и туманное формулирование целей. Например: «Хочу, чтобы мои близкие были счастливы, тогда и я буду счастлива».