Виктор Цой
Шрифт:
Евгений Титов: «21 марта дирекция “Трюма” вообще всех выгнала. И как раз из-за поведения Свиньи и его товарищей. С самого начала они шокировали всех приходящих тем, что при входе имитировали акт коллективной мастурбации… Дирекция хотела сразу вызвать ментов, а самого именинника — Тропилло — не было, он только после 9 вечера приехал, когда уже ничего не происходило и Свинья с компанией уже свалили оттуда. И тогда Тропилло, которому было обидно, что он пропустил всё “веселье”, договорился с рестораном “Бриг” на следующий день, и всех, кто был в “Трюме”, пригласил туда. И вот там уже как раз и был концерт…» [49]
49
Из интервью автору.
Именно
Андрей Панов: «А потом нас пригласили в ресторан “Трюм” на тридцатилетие Тропилло. “АУ” все пришли, и с нами, естественно, Витя, поскольку мы всё время вместе болтались. И как сейчас мне кажется, была тогда у Гробощенкова мысля “АУ”, ну, что ли, пригреть — всё-таки новые люди, молва такая… А поскольку я вел себя там отвратительно, о чем очень жалею, и на всю катушку дурака валял, то он, видимо, поостерегся. Мы там поиграли, а потом Витя спел какие-то свои темы. У него к этому времени накопилось вещей пять. И Гробощенков, очевидно, понял — вот кого надо брать. И правильно, кстати, понял…» [50]
50
Житинский А., Цой М. Виктор Цой. Стихи, воспоминания, документы. СПб.: Новый Геликон, 1991.
Борис Гребенщиков, лидер группы «Аквариум»: «Я познакомился с Витей Цоем именно тогда, когда Цой подыгрывал Свину на басу на дне рождения Андрея Тропилло в ресторане “Бриг” в 1981 году. Потом сам Цой просил не придавать этому альянсу значения…» [51]
По воспоминаниям очевидцев, Борис Гребенщиков (БГ) тоже был в «Трюме», но пропустил слова Троицкого мимо ушей и впервые по-настоящему услышал Цоя только в электричке, когда Цой с Рыбой повстречали группу «Аквариум» (в полном составе), ехавшую с одного из своих квартирных концертов в Петергофе. И вот тогда БГ (и вообще группа «Аквариум»), как и Троицкого ранее, поразили талант и искренность юного музыканта.
51
Из воспоминаний Бориса Гребенщикова.
Борис Гребенщиков: «Они подсели: “Можно мы песни споем?” Ну, я хоть и был выпивши легкого вина, а интересно, и всё равно в электричке делать нечего — “ну давайте”. Спели мне две песни. Первая была никакая, вообще ноль, а вторая была бриллиант просто сразу — “Мои друзья”. У меня челюсть отвисла…» [52]
Андрей Панов: «Уже позже Виктор стал больше общаться с Гребенщиковым. За это потом “КИНО” называли “гребенщиковскими пасынками”. Но Гребенщиков не знал тогда, кого он к себе взял, не знал, что Цой его переплюнет…» [53]
52
Из интервью Б. Гребенщикова. Программа «Культурный слой. Цой жив. Рок 80-е». 2005, Пятый канал.
53
Из воспоминаний Андрея Панова.
Компания Свиньи постепенно перестала интересовать Цоя и Рыбина, и они сближаются с Михаилом Науменко — Майком и Борисом Гребенщиковым, превращаясь из панков в «новых романтиков».
С Михаилом Науменко Цой и его приятели Алексей Рыбин и Олег Валинский познакомились примерно в одно время. Сначала это было заочное знакомство, которое произошло благодаря Панке — ру — Игорю Гудкову, который дал послушать ребятам только что записанный альбом «Сладкая N и другие». Чуть позже произошло и реальное знакомство. Случилось это, по словам Олега Валинского, в квартире Александра Жарова, приятеля Георгия Ордановского, лидера «Россиян».
По мнению многих знакомых Цоя, именно Майк стал для Виктора своего рода гуру, которому он показывал свои новые песни. И именно Майк, дождавшись, когда Цой достигнет определенного уровня, нежно передал его БГ.
Алексей Рыбин: «Поскольку мы любили группу “Аквариум”, в силу того что были точно такими же уродами, как и “Аквариум”, и не любили группу “Мифы”, то всегда хихикали над доморощенным хард-роком отечественного производства, который пел о том, что нужно открыть дверь и впустить свет… Об этом все пели. БГ об этом не пел и тем был нам мил. А Майк вообще пел про портвейн, баб и всё остальное, чем просто нас обаял. И мы не могли не подружиться с Гребенщиковым, потому что других людей просто не было» [54] .
54
Из интервью А. Рыбина А. Липницкому, фильм «Еловая субмарина. Дети минут». Ч. 2.
Игорь Петровский: «Мне кажется, что именно Майк, а никак не БГ, был “отцом” группы “КИНО”. Гребенщиков, он же вообще уже потом появился. Да и история его знакомства с Цоем в электричке — это совершенное вранье… На самом деле всё было гораздо раньше. Цой тогда играл в группе “АУ”. Майк очень любил Свина, вообще всю эту фигню панковскую, рокерскую… Я-то во всём этом не очень разбирался… И вот когда из этого самого “АУ” появилась новая команда — Цой, Рыба и Олег, — Майк сказал, что это очень круто и их обязательно нужно слушать. Мы собрались на их “квартирнике”, дома у Паши и Наташи Крусановых, пили вино, и ребята пели нам свои песни. Это было на квартире, которую Крусано-вы снимали, кажется, на Алтайской улице. Слушателей, то есть нас, было, конечно, немного, примерно человек десять, мы прослушали новоявленную группу, их творчество и пришли к выводу, что — да, на самом деле в них есть именно то, чего нам так не хватало тогда в жизни. В те годы очень многого не было на самом деле, всего не хватало… А вот в ребятах это было…
Я тогда слушал “Россиян” и думал — а на самом деле это хорошо? Или вот “Мифы” всякие есть. Интересное что-то такое тоже. А бывала фигня полная вообще. И ничего слушать не хотелось. Во время же прослушивания “Аквариума”, “Странныхигр”, “Зоопарка” не возникало никаких вопросов. Я слушал и понимал, что вот это — классно. И вот когда появилось это новое трио, еще тогда совершенно без названия, это стало просто еще одним источником света и тепла. И Майку, который тогда уже был мэтром и знал что к чему, это сразу, естественно, запало в душу…» [55]
55
Из интервью автору.
Наталья Крусанова: «Одним из первых я познакомилась с Лешей Рыбиным. Помню, что мы с Павлом Крусановым оказались вдруг у Леши на дне рождения. Там был еще Борис Гребенщиков и много всяких людей…
Мне кажется, это было лето или осень 1981 года. Мы сидели в съемной квартире в Купчине, в составе: Майк, я, Паша Крусанов и Игорь Гудков по прозвищу Панкер — и играли в карты. Паша и Игорь работали тогда в театральном институте и, естественно, знали всех студентов. Панкер работал в студии звукозаписи, Паша — в отделе показа всяких фильмов для студентов. Раздался звонок — на пороге стоят Максим Пашков, студент театрального института, и два парня, один из них был Виктор Цой, другой — Олег Валинский…
Обязательно надо сказать, что популярность Майка на тот момент, после выхода “Сладкой N…”, была огромна. Цоя и Валинского же никто из нас не знал. Они скромно присели и помалкивали, пока Макс не сказал, что Виктор пишет песни и они хотели бы их показать. Мы при этом особенно не отвлекались и продолжали азартно играть. Виктор спел три песни (Олег подпевал, и надо сказать, их голоса звучали очень красиво): “Мои друзья идут по жизни маршем”, “Я — бездельник” и третью, сейчас просто не могу вспомнить какую. Тут-то карты у нас из рук и выпали. Настолько это было свежо, красиво и неожиданно, просто, гармонично и великолепно. Даже повисла минута молчания… Потом Майк сказал Виктору, что тот может заходить к нему в гости. Я думаю, это была одна из самых важных минут для Вити… Я до сих пор считаю, что крылья Вите дал не Борис, а Майк. Он сразу поддержал его, и это очень важно…» [56]
56
Из интервью автору.