Виктор Конецкий: Ненаписанная автобиография
Шрифт:
Сейчас я живу вообще очень хорошо… занимаюсь вовсю учебой…
Каюта выглядит так. Вот сейчас я сижу за столом — он большой, вделан в борт и переборку, лицом в корму. Справа от него — умывальник, над ним зеркало, над зеркалом — лампа. Левее этой лампы репродуктор, еще левее полка со спецкнигами. Под ней прямо передо мной портрет Маркса (хороший), внизу — твои балерины, которые пользуются колоссальным успехом и на меня очень хорошо, красиво действуют. На столе настольная лампа с черным колпаком — уютная и удобная; в алюминиевом стаканчике остро отточенные карандаши. Слева над столом иллюминатор. Всякие книжки
Люди (офицеры) совсем простые, но очень хорошие. Особенно командир — ему 57 лет — симпатяга-ворчун. О нем, и вообще о людях, напишу потом. Подчиненных у меня 9 человек — тоже народ хороший, и пока я с ними в полном мире…
23.11.52
Ноябрь 1952 г.
Матерь моя, симпатяга Собакевич, здравствуй!
Твой сын самым стопроцентным образом здоров и всем обеспечен, включая белье, которое он купил.
Теперь по поводам волнений.
1. В море почти совсем не бываю.
2. В море зимой ничего страшного нет — так же как и летом.
3. Навигационная штурманская рубка и ходовая рубка у нас закрытого типа, обогревается грелками, хорошая одежка. Выскакиваешь на крыло мостика лишь на 1–2 минуты — взять пеленга.
4. Когда нужна будет посылка, то я напишу и перечислю все, что надо будет выслать, — тогда и пошлешь.
5. Высылать деньги буду тебе в размере 2/5 получки.
6. В основном все необходимое купить можно и в Мурманске, кроме книг, о которых и важно тебе позаботиться. Надо: «Учебное пособие для судового механика 3 класса по паровым и поршневым машинам»…
7. Мамоська, ты знаешь, что Папа Пий XII отлучил тебя от церкви 13 июля 1949 года? Да, как читающую коммунистическую литературу.
8. Сфотографируюсь обязательно, но срок сейчас не скажу.
9. Настроение у меня бодрое.
Новый год, вероятно, буду ожидать на корабле, а если и буду в базе, то идти-то некуда, т. к. Дровяное — дыра.
Занимаюсь по-прежнему много и понемножку начинаю понимать происходящее вокруг.
Морозы были недавно очень сильные. Замерз у меня спирт в котелке магнитного компаса. Понимаешь ли, говорят, что при замерзании жидкость увеличивается, и правда, он у меня расширился и раздавил стекло, попортил магниты (сдвинул их). Что теперь мне с ним делать, еще не придумал. Пока же у меня стоит в каюте.
Получил доб. паек — 2 кило масла, печенье, 9 банок тресковых консервов. Что делать с маслом, так и не знаю. Треску здесь никто не ест, и мне она уже тоже опротивела.
Получил еще валенки с галошами.
Привет всем нашим. Привет и твоим театральным кумирам и богиням (Петровой и Войшнис). Им можешь передать, что если они приедут сюда — посмотреть на северное сияние, — то моряки их будут носить на руках.
Целую…
Большой твой Вика
Здорово, братишка… Я, кажется, на 1/2 осуществляю свою мечту о том, чтобы обогнуть шарик ниткой своего курса.
В конце этого месяца, если все будет нормально, уйду к Косте Денисову, а может быть, и дальше к югу. Пойду по своим водам, по следам Нордшельда. Все это интересно и почетно, но знал бы ты о том бардаке, несуразице, неподготовленности к тому, что предстоит на кораблях. Я буду капитаном корабля водоизмещенностью 318 тонн, мой корабль самый мощный из отряда однотипных, и поэтому, а также потому, что я из аварийно-спасательной службы, — мы названы аварийно-спасательным кораблем, и очень тяжелая ответственность аварийного обеспечения такого большого и трудного похода ляжет на мои хилые плечи. Впереди бесконечно много трудного. Тяжелая ответственность за людей, за миллионные ценности, за свою совесть.
Опыта, конечно, мало. Простая швартовка и то перенапрягает нервы. Трюма полны ценным, разнокалиберным, готовым для рынка грузом, а у матросов далеко не все в порядке с деньгами.
Не хочется думать о сдаче корабля — так это неприятно выглядит.
Из Мурманска я выехал с расчетом вернуться через 3 дня, а вернусь через 1/2 года, если не будет зимовки и крупных аварий и, главное, если отпустят от Кости Денисова назад в Мурманск. Вещи, переписка, записки, секретная документация — все брошено на старом пароходе.
Ладно. Если благополучно вернусь, то вернусь настоящим моряком. Опыт двух больших аварий, на которых я был, должен помочь в будущей работе. И неистребимая способность мечтать поможет в трудный момент. Плохо то, что мать ждет меня со дня на день домой в отпуск, а это будет еще не скоро.
Не подумай, что теперешнее мое назначенце обусловлено какими бы то ни было моими заслугами. Стечение обстоятельств, безвыходное положение командования — вот причина.
Теперь еще очень серьезный момент. После практики во что бы ни стало съезди куда-нибудь отдохнуть и дай отдохнуть от себя народу. Езжай в деревню. Живи обязательно совсем один, мечтай, пиши, отдыхай. Зелень. Осень. Тишина… Вернешься влюбленный в город, в людей, в работу.
Возьми с собой все, что сможешь достать Паустовского. Обворожительный писатель — красивый и сильный.
Он научит тому, как смотреть на деревья, реку, на всю нашу русскую землю. Его книги совершенно исключительный стимул для творчества.
Кончаю. Очень много работы по подготовке корабля… Счастливо…
Вика
СРТ 1953 г.
20.01.1953
Олег, мне не хочется писать об этом. Думаю, потому, что словами не передашь того, что было без усиления и сгущения красок, а этого делать не хочется совсем — поверь.
Тральщик выбросило на камни с романтическим названием Сундуки. Мы вышли по аварийной тревоге и пришли на место через 13 часов после аварии. Корабль лежал посреди гряды камней, между которыми кипел штормовой прибой.
Берег — отвесный, 180-метровая скала, черная. Корабль лежал на левом борту с креном = 30 гр., носом к берегу. На спасательных кораблях начальник аварийной партии — помощник капитана. Я исполнял эту должность, совмещая ее со штурманской работой.
Первая аварийная партия ушла на аварийный корабль без меня — командир корабля боялся остаться без штурмана, т. к. штормовая погода может заставить уйти от берега в море. (Это не из-за того, что он без меня не может плавать, — это запросто, но стоять одному вахту невозможно.)