Вильгефорц из Литтл Уингинга
Шрифт:
В школе я носил мантию-невидимку не снимая, исследуя замок каждую ночь. В основном меня интересовала запрещенная секция библиотеки. Дорвавшись до запретных книжек, я пустил всю силу своего разума на освоение темно-магических знаний. Часть из них я уже знал, купленные ранее манускрипты содержали те же знания, что и большинство книг в запретной секции, но чего на черном рынке точно не продавалось, так это заклинаний за авторством прежних директоров Хогвартса, тоже запрещенных к изучению обычным ученикам.
За изучением подобных книг без разрешения, провинившегося ученика могут выкинуть из Хогвартса без лишней
Тогда старика точно следует сместить с трона директора и отправить на покой. Я в полной мере ему признателен за шикарный подарок. Мне достает ума и храбрости использовать его по назначению, однако я сильно сомневаюсь, что Альбус Дамблдор знает о моем внеземном, иномирном происхождении. На его месте я бы не доверял одиннадцатилетнему ребенку самому учиться магии. В принципе, учиться лучше в коллективе, если учащиеся не уверены в своих возможностях. Две-три головы рассмотрят ситуацию под всеми углами, так банально легче избежать ошибок.
Директор мог также вернуть мантию, уповая на мою благоразумность, ведь я не давал поводов усомниться в своей адекватности. Может, он подумал, что я не буду пользоваться мантией-невидимкой необдуманно. В таком случае старик конченный оптимист, и это можно использовать в своих целях.
Помимо «дополнительных» материалов для обучения случилось ещё одно интересное событие. Точнее, я нашел артефакт, представляющий повышенный интерес для меня. В ту ночь, после того как весь факультет заснул, я вышел из гостиной и направился в библиотеку. К этому моменту я уже несколько недель проделывал ночные вылазки практически на ежедневной основе. Предыдущие две ночи я отсыпался, забросив все дела после обеда, и по истечению импровизированного отпуска, жажда работы и действия накатила волной.
Книги я не выносил из запретной секции, опасаясь, что пропажу заметят. Некоторые из них я смог скопировать заклинанием Джеминио. Проблема состояла в том, что такие поделки быстро изнашивались, и уже через два дня приходили в полную негодность; другие книги мало поддавались магии, будучи хорошо зачарованными. Приходилось переписывать их вручную… При помощи зачарованных инструментов. Дело быстрое, но все же занимает кое-какое время. За этим меня и застали. Почти застали.
Вернув в спешке фолианты на свои места, я надел капюшон мантии, становясь полностью невидимым и проскользнул мимо Филча, который аж прибавил ходу при виде открывшейся двери. Некоторым людям много для счастья не нужно, знай себе место, да выполняй свою работу.
Закончив раньше времени с книгами, я под невидимостью слонялся по Хогвартсу, слушая интересные истории портеров, разглядывая архитектуру ночного замка. Некоторые места ночью представали в другом свете, кое-где исчезали комнаты, хотя в целом, с каждым днем я ориентировался всё лучше. В очередной комнате меня ждал интересный артефакт — зеркало Еиналеж. Надпись на раме зеркала написанное наоборот, как и само название артефакта, отражает весь принцип работы артефакта: Я показываю не твоё лицо, но желание твоего сердца.
И оно действительно показало… То, чего я так долго желал, вожделел всю свою жизнь, было у меня в руках, но в последнюю минуту упустил. С того дня я наведывался в комнату с зеркалом почти каждую ночь. Меня заинтересовал артефакт, способный пробить мою защиту разума, выявить мои самые потаённые мечты, и показать их. Еиналеж даже не замечало защиту моего разума.
Я засел за учебу местных учений оклюменции, не общепринятых, а запрещенных практик, придуманных учителями Хогвартса прошлых веков, когда нравы в магической Британии и на континенте были посвободнее, а человеческая жизнь ценилась чуть меньше. Представьте моё удивление, когда даже местные знания не помогли мне защитить разум! Это навело меня на мысль о принципиально ином принципе функционала зеркала.
Каким бы экспертом не был маг, создавший подобную вещицу, полностью скрыть ощущение от воздействия ментальной магии нельзя, я бы обязательно почувствовал зондирование разума, особенно моего разума! Подозреваю…
— Ты снова вернулся сюда, Гарри. — Сказал подошедший Дамблдор. Его появление не стало большой неожиданностью для меня. Уже третий раз старик наведывался сюда. В первый раз он меня заметить не смог, я надежно скрыл себя от мира, не только физически. Когда я не смог решить загадку зеркала, то решил раскрыться ему, и получить ответы от директора, но вчера он не подошел, лишь скрытно наблюдая, а сегодня вот решился.
— Ты, как и многие до тебя, открыл все прелести зеркала Еиналеж. Позволь я дам тебе ключ к разгадке, он тебе поможет. Счастливый человек, посмотрев в зеркало, увидит себя. Таким, какой он есть.
— Зеркало показывает желания, это как раз понятно, вопрос в другом, откуда оно знает о моих желаниях?
— Ты прав, Гарри. Что ты там видишь? — Поинтересовался старик, пропустив мимо ушей мой вопрос.
— Своих родителей. — Решил выдать самый правдоподобный вариант. А в принципе, что ещё может узреть сирота, чьи родители убиты? Разве что, голову врага на блюдце.
— Я тебя понимаю, Гарри, однако большинство людей, что не отрываясь всматривались в зеркало, сходили с ума, поэтому завтра Еиналеж перенесут в другое место.
Старик говорил правду, артефакт такого уровня легко может уничтожить неподготовленный разум. Если уж я не понял по какому принципу он работает, впустую потратив столько дней, то дальше пытаться не имеет смысла. Пустое занятие, опасное.
— Это зеркало, — продолжил Дамблдор — не дает ни знаний, ни истины. Я хочу попросить тебя, никогда больше не подходить к нему. Человеку не следует жить в мечтах, Гарри, и забывать про настоящую жизнь.
Да старче, ты прав. Жить в мечтах, не претворяя их в жизнь, не мой путь, но жить в настоящем тоже не выход, когда ты можешь подчинить себе прошлое и будущее! Кинув последний взгляд на зеркало, я увидел взрослую версию себя, одетого в черную мантию с наплечниками, обшитыми темно-фиолетовыми перьями, держащего книгу магического толка в левой руке с зачарованным перстнем на безымянном пальце. Мои глаза светились глубоким изумрудным светом, а вокруг меня от насыщенности магического фона искажалось пространство, трескались камни и левитировали огромные, многотонные валуны. При всём при этом я не выглядел и мало-мальски напряженным. Моё отражение произнесло всего два слова — Начало Пути.