Вильгефорц из Литтл Уингинга

KotJunior

Представьте ситуацию, когда непосвященный начнет практиковать недоступные ему знания. Есть несколько вариантов развития событий. Первый — у него ничего не получится, и это самый радужный исход событий. Второй — у него получится. И тут угадать, что будет дальше, ещё тяжелее. Возможно, за неимением особых магических способностей, у практикующего повысится настроение, здоровье начнет крепчать, иммунитет станет лучше. В целом улучшится самочувствие. Возможно, не произойдет ничего, если он где-то ошибся. Без особых исходных данных обучение зверски трудное занятие, почти не поддаётся контролю. Практикующий запросто может нанести себе ущерб разной степени, от простого переутомления к «просветлению» до состояния

овоща.

Все вышеперечисленное несерьезно. Да, простая смерть одного человека не идёт ни в какое сравнение с одержимостью. Открывая свой разум внешним энергиям, чародей каждый раз подвергает себя рискам, а когда ты обычный человек — оградиться от них невозможно. Просто представьте, в тебя вселилась тварь, а ты даже не знаешь об этом. До того, как ты утратишь контроль над собой, ещё многие месяцы, может годы. Я проклятие снял с себя на раз два, уничтожил паразита, поглотив его сущность. Любой другой маг тоже решит проблему до того, как она станет необратимой. Для магла ситуация без шансов. Опять же, может вселиться в тебя что-то серьезнее паразита, к примеру духи или демоны.

Запреты не на пустом месте появились. Они писаны кровью первопроходцев. Вильгефорц видел деревенских колдунов, больше похожих на убежища духов. Ходячие мертвецы, ничего не подозревающие о своём будущем. Поэтому в Бан Арде и Аретузе принимали только лучших из лучших, а после первого семестра треть учащихся отсеивались. Практика отсева продолжалась и на других этапах обучения, но уже менее активно. На средних этапах исключают за лень, глупость и нарушение правил. Как с этим обстоит в Хогвартсе, ещё предстоит выяснить, но учитывая, что профессор трансфигурации не сделала хоть одну попытку отнять опасную литературу у школьника, по идее, узнавшего о магии несколько дней назад, уже о многом говорит. Я молюсь за схожий характер других учителей, надеюсь они будут столь же индифферентны ко мне. Избавят меня и себя от большого количества проблем.

Первого сентября в десять часов, я уже был на станции Кингс-Кросс. По словам Макгонагал, вход скрыт иллюзией на одной из колонн. Если что-то сохранилось от сил Вильгефорца в полной мере, то это сенсорика, благодаря которой я очень быстро обнаружил иллюзию и прошел за неё, оказавшись рядом с паровозом — Хогвартс Экспресс. Помимо меня тут толпились много волшебников самых разных возрастов вместе с родителями. Их тележки полнились сумками и школьным инвентарём. На их фоне я, со своим чемоданом, один-одинёшек, в обычной школьной форме, смотрелся блекло, потому на меня никто не обратил внимания, и я смог тихо, без лишнего шума, залезть в вагон и найти свободное купе, где с удобством расположился.

До отправки оставался ещё целый час. Я решил провести его за чтением книги по истории магической Британии. Весь месяц занимаясь делами первоочередной важности, то есть изучая новые заклинания и пытаясь разгадать секрет создания волшебной палочки или аналогичных артефактов, я мало времени уделял чтению не-магических изданий, хотя в сложившихся обстоятельствах любая информация крайне важна.

Отвлекли меня от книги двое рыжих близнецов, явно искавших кого-то третьего, но убедившись, что тут, кроме меня, никого нет, они, извинившись, направились дальше, а я вернулся к чтению, однако моё безмятежное времяпровождение не длилось долго. Я выиграл себе около пятнадцати минут спокойствия, пока поезд не стал активно заполняться учениками и уже тронувшись в путь, ко мне снова заявились. На этот раз посетитель был только один. Нервный мальчишка с рыжими волосами открыл дверь.

— Здесь свободно? — Спросил он. Я ответил, что да, конечно, располагайся. Помимо огненной шевелюры, другими примечательными деталями внешности парня были старая мантия, которую парень явно донашивает за старшими, и крыса. Если последнему я могу найти объяснение, то вот старой мантии никак. В чем проблема привести её в исходное состояние магией? Мне уже начинает казаться, что я реинкарнировал в аляповатую сказку для детишек, где эффектность ценится выше логики. А может я просто всего не знаю.

— Я Рон, Рон Уизли. — Представился он в стиле знаменитого британского шпика. Хотя, в его знаменитости в магических кругах Англии я сильно сомневаюсь, а дабы избежать глупых детских расспросов, я решил смешать ложь с правдой:

— Бонд, Джеймс Бонд, приятно познакомиться, мистер Уизли. — Протянув ему руку, которую он пожал. Технически моё полное имя Гарри Джеймс Поттер, так что долю правды я сказал.

— Да брось Джеймс. Мы с тобой ровесники, оба едем в Хогвартс, давай на ты.

Я пожал плечами. В принципе мне все равно, как с ним разговаривать, все равно кроме знаменитой фамилии у парняги ничего за душой. Фамилия Уизли всплывала в книгах о чистоте крови и чистокровных семьях Британии, тем не менее там упоминалось их благосостояние. Уизли — давно обнищавший род, и моё отношение к этому пареньку будет строиться исключительно на его будущих достижениях в магическом ремесле, а пока что можно просто повеселить его разговором.

Мой новый знакомый оказался типичным ребенком, с типичными страхами оказаться отстающим. Иронично — наши страхи схожи, масштаб другой. Если Волан-де-Морт до сих пор жив, то как минимум у меня один серьезный враг. Отставание мне грозит смертью, а вот Рону Уизли грозит издевками со стороны друзей, поркой со стороны матери или отчислением, что маловероятно.

Я не стал читать разум паренька, что там может быть интересного? Задавая вопросы, которые он сам хотел бы услышать, я узнал гораздо больше. Рон Уизли мечтает попасть на Гриффиндор, где учились все его родственники, а в этом году старший брат будет старостой. Мечтал сыграть в квиддич, местный аналог другого популярного в Англии спорта, магловского. Боялся попасть на Слизерин, где, по его мнению, учились все будущие злые волшебники. Наша беседа была прервана сначала продавщицей сладостей, у которой я накупил всего понемногу, после девочкой, с каштановыми вьющимися волосами, которая искала чью-то жабу, а напоследок компанией из трёх детишек, одним заводилой и двух подпевал. Главный из них — бледный мальчик с платиновыми волосами, искал меня. Драко Малфой был весьма расстроен выяснив, что Поттера в купе нет, и был таков.

Позже та девчонка вернулась вместе с ещё одним пареньком, Невиллом Лонгботтом. До конца поездки мы провели время за разговорами и переживаниями.

— А ты Джеймс, на какой факультет собираешься поступать? — Спросила Гермиона.

— Не знаю, на какой распределительная шляпа отправит. Желательно Когтевран, а ты Невилл?

— Ну, наверное Гриффиндор. — Неуверенно произнес он. В принципе понятно, тут двое явно тяготеют к Гриффиндору, не Слизерин же говорить.

— Это правильно, — протянул рыжий — лучший факультет Хогвартса, там все мои родственники учились, и там нету этих чистокровных снобов Малфоев. — Вспомнил он недавнего знакомого. Я решил уточнить кое-что о чистоте крови.

— Но ты ведь сам из чистокровного рода Рон, и Лонгботомы тоже, если верить учебнику, — показал рукой на книжку «О чистоте родословных магической Британии». Невилл ещё сильнее вжал голову в плечи. — Неужели ты хочешь сказать, что все чистокровные злые волшебники?

— Нет! Моя семья всегда была против Того-кого-нельзя-называть, а вот Малфои… Ходят слухи, что отец Драко был пожирателем смерти.

— Тогда почему он разгуливает на свободе? Разве ему не место в Азкабане?

Я не был уверен, что парень ответит на этот вопрос, все-таки ему одиннадцать лет, однако он меня приятно удивил.