Вильгельм Завоеватель
Шрифт:
Поэтому, когда Галет прошептал ему перед ужином слова предостережения, Рауль не удивился. Галет сидел скрестив ноги и играл с костями, когда Рауль проходил мимо. Не поднимая головы, он еле слышно произнёс:
— Не пей сегодня, кузен!
Рауль услышал его слова, но не подал и виду. За ужином, когда внимание всех было приковано к шуту, выделывавшему невероятные трюки изуродованными ногами, Рауль умудрился вылить содержимое рога для питья на тростник. Затем, притворяясь, что пьёт, он внимательно обвёл взглядом сидевших за столом, и ему показалось, что на губах Гримбольда дю Плесси заиграла злая усмешка. Рауль покрылся липким потом. Его вдруг охватил страх, и ему стало нехорошо. Из жара его бросило в холод, и он проклинал сквозняк, гуляющий
После ужина герцог поднялся к себе в комнату. Гюи провожал его, обнимая за плечи, и что-то рассказывал, смеясь. Смех бургундца заставил вздрогнуть Рауля. Только предатели могли так смеяться. Рауль бессознательно сжал рог.
Сосед справа зевнул. Глаза его слипались от желания спать. Пробормотав что-то о тяжёлом дне, он как пьяный упал под стол. Оглядевшись, Рауль увидел, что остальные тоже еле борются со сном. Горло Рауля пересохло. Он с трудом поднялся и под тяжёлым взглядом Гримбольда дю Плесси, шатаясь, пошёл к лестнице. Гримбольд, улыбаясь, преградил ему путь.
— Смотри в оба, верный слуга, — насмешливо произнёс он.
Послышался сдавленный смех. Рауль поморгал и потёр глаза.
— Конечно, — глупо проговорил он. — Смотреть... в оба. Я буду... смотреть в оба, Гримбольд... дю Плесси.
Гримбольд рассмеялся и отступил в сторону. Спотыкаясь и держась за верёвку, служившую поручнем, Рауль поднялся по лестнице.
Наверху, где его никто не видел, он быстро огляделся. В галерее никого не было, но из-за двери Вильгельма доносились голоса, и Рауль понял, что Гюи Бургундский был ещё там. Юноша прошёл в конец галереи и осторожно выглянул из-за колонны. В зале люди собирались в небольшие группки. Кто-то играл в кости, кто-то тихо разговаривал, а кто-то просто спал, положив голову на стол. Слуги ещё суетились, убирая остатки ужина и расстилая тюфяки. В комнату Вильгельма вошёл слуга, и Рауль услышал плеск воды в тазах для умывания. С улицы доносился характерный шум — позвякивали оружием солдаты. «Подмешали ли в их напиток сонное зелье или они на стороне заговорщиков?» — недоумевал Рауль. Галета нигде не было видно. Должно быть, он ускользнул, когда герцог стал подниматься наверх.
Дверь отворилась, и Гюи со словами: «Сладких снов, милый кузен» — вышел из комнаты.
«Иуда!» — с ненавистью подумал Рауль.
Гюи плотно закрыл дверь и минуту помедлил, оглядываясь по сторонам. Затем он подошёл к краю галереи и посмотрел вниз. Подав кому-то знак, он пошёл в свою комнату.
Рауль прислушался к удаляющимся шагам. Должен ли он идти к герцогу и предупредить его? Но о чём? Рауль закусил губу, чувствуя глупость своего положения. Что он скажет? Что, по его мнению, в вино подмешали зелье? Что ему не понравился взгляд Гримбольда? Возможно, Раулю всё это показалось и он не имел права обвинять молодого человека в том, что тот рассмеялся ему в лицо. Рауль плотнее закутался в плащ и прислонился к стене. Он был в отчаянии. Когда все в доме заснут, он отыщет Галета и спросит, что тот узнал. Если действительно замышлялось предательство, то вдвоём они смогут увезти герцога.
Снизу послышался шорох, и Рауль снова был весь внимание. Это среди уже разложенных тюфяков пробирался Хемфри де Богун. «Идёт распутничать», — подумал Рауль. В таких ночных вылазках не было ничего удивительного: многие рыцари предпочитали провести ночь в объятиях женщины, чем на жёстких тюфяках. Вслед за Хемфри на улицу вышли ещё несколько человек, и снова воцарилась тишина. Из комнат герцога вышел слуга и оставил гореть в галерее лишь один факел. Спустившись по лестнице, он пересёк залу и скрылся за дверью кухни.
Люди давно спали, так и не сняв туники. Только Гримбольд и десяток его людей ещё сидели за столом. Гримбольд и некий Годфри из Байо были поглощены игрой в шахматы, остальные разговаривали о чём-то вполголоса. Хотя горел лишь факел, но Гримбольд и Годфри продолжали играть.
Кое-где в доме ещё слышались то скрип двери, то чьи-то шаги, но вскоре и они прекратились. Изредка тишину нарушало лишь бормотание спящего человека или вой одинокого волка.
Наконец Гримбольд с шумом собрал шахматы. Поднявшись, он что-то сказал одному из своих людей, взял факел и направился к лестнице, ведущей на второй этаж.
Сердце Рауля готово было выпрыгнуть из груди. Он метнулся к двери герцога, вынул меч из ножен, сел на пороге и притворился спящим. От приближающегося факела стало светлей; наконец Рауль увидел самого Гримбольда.
«Если он решит меня убить, — подумал юноша, — я буду сражаться и смогу, по крайней мере, закричать, чтобы предупредить герцога. Да поможет мне Господь!»
Но Гримбольд, нагнувшись, всмотрелся в лицо Рауля и даже не дотронулся до него. Удостоверившись, что юноша спит, той же крадущейся походкой Гримбольд спустился по лестнице.
Пот выступил на лбу у Рауля. Он поднял голову и попытался разглядеть что-нибудь в темноте. Если Гримбольд действительно хотел убить герцога, почему он не переступил через явно спящего человека и не сделал сразу своё чёрное дело? Его люди могли прийти на подмогу, поэтому Гримбольд не рисковал ничем. Правда, Рауль совсем забыл о слугах и солдатах. Они могли услышать шум. Всех невозможно было опоить зельем, и, если бы поднялась тревога, кто-нибудь прибежал бы на помощь герцогу.
Внезапно в голову Раулю пришла страшная мысль, заставившая его вскочить на ноги. Почему Хемфри де Богун ушёл из замка и взял с собой всех своих рыцарей? И какое отношение к этому мерзкому заговору мог иметь тот незнакомец, выходивший из комнаты Гюи накануне охоты на медведя? Теперь Рауль был уверен в том, что и Гюи был замешан в этом, а Гюи не сделает и шага, не будь он уверен, что пользуется сильной поддержкой. Всё оказалось гораздо серьёзней, чем мог предполагать Рауль. Он вернулся на цыпочках в своё убежище в конце галереи и приготовился ждать. Напрягая слух, он пытался понять, о чём говорили внизу. Но голоса были такими приглушёнными, что невозможно было разобрать ни слова. Видимо окончив разговор, люди поднялись и вслед за Гримбольдом направились к двери.
Рауль облизал пересохшие губы; рука сама потянулась к мечу. Гримбольд открыл дверь, и холодный воздух ворвался в залу. Один за другим люди вышли из замка, мягко закрыв за собой дверь.
В другом конце галереи всё ещё горел факел. Рауль взял его в руку и, держа над головой, спустился по лестнице. Среди спящих он нашёл Дрого де Сент-Мора и попытался его разбудить, но тот лишь простонал во сне и повернулся на другой бок.
Пламя факела прорезало темноту залы, а дым от него тонкой спиралью поднимался к самой крыше. Рауль отнёс факел на место и, как привидение, стараясь ступать неслышно, пошёл к двери. Но, нащупав тяжёлый запор, он вдруг услышал за спиной чьи-то шаги. Рауль резко обернулся и с облегчением увидел, что это был Галет. Шут тяжело дышал, а лицо его блестело от пота. Схватив Рауля за руку, Галет попытался остановить юношу.
— Нет, нет, брат! — прошептал он, задыхаясь. — Там тебе нечего делать. Они пошли открывать ворота. Меньше чем в лье от города стоит отряд. В назначенный час он ворвётся сюда, чтобы схватить нашу цаплю. — Переведя дыхание, Галет потянул Рауля к лестнице: — Идём! И помни, что павлин может поднять тревогу. О Вильгельм, брат мой, настал твой час!
Рауль со звоном вынул меч из ножен.
— Ты предупредишь герцога, — сказал он шуту, — а я оседлаю двух лошадей. Если меня увидят... я отведу их подальше, пока герцог будет выходить.