Вильгельм
Шрифт:
— Вильгельм, ты чего застыл? — шепотом поинтересовался уставший ждать Нардис. — Что-то чуешь?
Я медленно покачал головой.
— Ничего не чую. Абсолютно. Но именно это-то и странно… Ладно, идем. А то вдруг эти двое криворуких болвана нашу собственность испортят.
Нардис с облегчением выдохнул и, дождавшись, пока я зайду в склеп, пристроился за моей спиной, как верный оруженосец. Даже косу ухватил на манер алебарды и был готов снести голову с плеч любому, кто посмеет нас остановить.
Спуск много времени не занял — лестница была хоть и винтовой, но довольно короткой. Всего-то
Дурная, кстати, привычка. Зря я ее от Нардиса подцепил. Впрочем, присвистнуть было от чего: все стены, потолок и даже пол в нижнем помещении оказались выстланы тонкими серебряными пластинами. Да не простыми, а с искусной чеканкой, в которой определенно просматривались магические символы. Кстати, очень грамотно подобранные символы, так что я был готов поклясться, что эта комната — не что иное, как древний и очень надежный схрон, который всеми силами пытались уберечь от посторонних.
Неудивительно, что мое второе зрение тут не работало — с такой защитой здесь можно было темные ритуалы проводить, и никто ничего не заподозрит.
У дальней стены на небольшом постаменте обнаружился вполне себе приличный алтарь — здоровенный, мне по грудь, массивный прямоугольник, судя по всему, сделанный из того же материала, что и моя новая фляга. Хотя, может, это и не алтарь, а действительно всего лишь гроб… загадочно поблескивающий в полутьме, целиком отлитый из храмового серебра саркофаг, вокруг которого, чуть ли не капая слюнями, суетились двое воришек.
Один, как я и предполагал, оказался крупным и широкоплечим громилой с крошечной головой и мощными волосатыми ручищами, размер которых не скрывала, а, скорее, подчеркивала кожаная безрукавка. Второй, словно на контрасте с приятелем, выглядел мелким и щуплым, да еще и лысоватым в придачу. Когда мы спустились, оба стояли к нам спиной: колдун носился туда-сюда вдоль гроба, путаясь в складках широкого балахона и возбужденно размахивая руками, а громила все еще пытался поддеть крышку гроба здоровенным ломом.
Но больше всего меня поразило не это — как выяснилось, саркофаг тоже был опутан целой сетью защитных заклинаний. Причем само их наличие на храмовом серебре удорожало и без того баснословную стоимость находки втрое! Даже удивительно, почему ни одно из них до сих пор не отреагировало на вторжение и не убило этих двух идиотов, которых, похоже, хранил от беды сам Саан.
— На вашем месте я бы этого не делал, — заметил я, решив, что стоит придержать горе-экспериментаторов, пока тут все кладбище не взлетело на воздух. — Если хотите жить, лучше свалите отсюда подобру-поздорову.
Воришки суматошно обернулись.
— Ты еще кто?! — вытаращил глаза колдун.
Я поморщился.
— Смерть твоя.
— Да? — не поверил он. — А почему такая мелкая?
— Дак еще расту. Но со мной тут дядюшка пришел… слышь, дядя, покажись людям, а то они не верят.
Нардис, все еще в плаще и в капюшоне, молча вышел из-за угла и замер у меня за левым плечом. Высокий, внушительный, лицо в тени, на плече угрожающе покачивается ржавая коса…
При виде нее у стоящих
— Вы это… шутки мне тут не шутите… не то ща как вдарю!
— Да какие шутки? У меня с юмором вообще беда, — отмахнулся я, после чего коротко свистнул, а когда на зов примчалась радостно скалящаяся Кость, выразительным жестом положил руку ей на холку. — Милая, улыбнись дяде. Судя по всему, он не до конца осознал свое положение.
Гончая послушно щелкнула клыками, но это, пожалуй, было излишним — при виде огромного собачьего скелета и его светящихся глазниц слабонервный колдун икнул и все-таки потерял сознание. А вот громила, напротив, взревел, выпучил глаза и, перехватив лом понадежнее, ринулся в атаку с громогласным рыком:
— Аа-а-а! Всех убью, один останусь!
Хм. Вот вам и два типа реакций смертных на угрозу.
Правда, до нас бугай так и не добежал, потому что Кость сорвалась с места почти одновременно с ним и, совершив громадный прыжок, одним движением сбила идиота на пол. Тот еще пытался рыпаться, что-то бессвязно орал, плевался и беспорядочно махал руками. Но Нардис на удивление ловко тюкнул его древком косы в висок, после чего здоровяк охнул и затих, раскидав в стороны руки-ноги.
— Добьем? — вопросительно уставился на меня парень, демонстративно качнув свое новое оружие в руке.
Я вместо ответа подошел к гробу и присмотрелся к нему повнимательнее.
Странно. Какой знакомый рисунок… да и надписи вдоль крышки я, кажется, где-то уже видел. Правда, не помню, где и когда, не знаю, что это за язык, но он совершенно точно мне знаком!
Я приподнялся на цыпочки и, углядев на крышке небольшую выемку, потребовал от гончей:
— Подсади.
Собака послушно брякнулась на пол, позволила мне забраться на хребет, а потом так же быстро выпрямилась, вознеся меня на недосягаемую прежде высоту. После чего мне пришлось забраться на гроб уже целиком. Присмотрелся к выемке еще раз, заново оценил структуру защиты, обнаружил множество отходящих от выемки тоненьких канавок. И, осененный неожиданной догадкой, полоснул себя ногтями по запястью.
Густая, темная, тягучая кровь неохотно закапала вниз и еще неохотнее разбежалась по канавкам, образуя на поверхности серебра вполне узнаваемый узор.
— Значит, все-таки печать, — заключил я, когда понял, что именно напомнил мне этот рисунок. — Самая обычная магическая печать, только почему-то реагирующая на мою кровь. Кажется, старый герцог баловался запрещенными ритуалами?
Тем временем узор на гробу раскрасился алым уже весь, после чего защита с саркофага сползла, словно простыня с драгоценного ларца, а в его глубине что-то глухо щелкнуло. Из-под крышки брызнула струйка темного дыма. Я на всякий случай спрыгнул вниз. Нардис тоже благоразумно отступил подальше. Но больше ничего плохого не случилось. Разве что дыма вокруг стало побольше, да у меня в груди что-то гулко стукнуло.