Вилла «Аркадия»
Шрифт:
Жаль, что работа не спорилась, ведь, по правде говоря, если бы не эти неприятности с «Аркадией», в это утро она могла бы чувствовать себя почти прекрасно. Сама природа, казалось, вступила в заговор, чтобы заставить ее воспрянуть духом. Небесно-голубое море слилось с таким же небом, весенние нарциссы весело кивали ей вдоль дорожек, а тихий ветерок намекал, что грядет лето. Элли повизгивала и гукала на чаек, носившихся перед ними в надежде, что из коляски вылетит кусочек сухарика. Щечки ребенка на свежем воздухе порозовели, как яблочки. («Обветрились», – неодобрительно высказалась миссис Бернард.) И город выглядел веселее, в основном благодаря торговым лоткам, занявшим
– Элли, – сказала она, – сегодня мамочка может себе позволить потратиться и сварить картофель в мундире.
Она давно отказалась от блюд для микроволновки и теперь питалась хлебом с маслом или доедала за Элли детское питание из баночек. Довольно часто ей не хватало сил даже на это, и она проваливалась в сон, едва присев на диван, а потом просыпалась в пять от мучительного голода.
У прилавка зеленщика она задержалась, запаслась морковкой, чтобы сделать пюре для Элли, и фруктами для себя. Фрукты ведь готовить не нужно. Когда она забирала сдачу, кто-то постучал ее по плечу.
– Вы та девушка, что орудует в доме актрисы?
– Что, простите?
Дейзи очнулась от мыслей о здоровом питании и увидела перед собой женщину средних лет в стеганой зеленой куртке, какие предпочитают владельцы лошадей, и бордовой фетровой шляпе, низко надвинутой на лоб. Менее заурядную часть ее туалета составляли темно-красные гетры и крепкие прогулочные ботинки. А еще она, как и ее довольно облезлого вида овчарка, стояла слишком близко.
– С виллы «Аркадия»? Та самая, что разносит ее по кирпичикам?
Говорила она достаточно агрессивно, чтобы привлечь внимание нескольких прохожих. Люди начали оборачиваться из любопытства, замерев у прилавков, где выбирали товар.
– Я ничего не «разношу по кирпичикам». Что касается первого вопроса, то да, я дизайнер и работаю на вилле «Аркадия».
– Это правда, что вы собираетесь устроить там бар? Привлечь всякую шушеру из Лондона?
– Бар там действительно будет, но ничего не могу сказать про ожидаемую клиентуру, потому что я отвечаю только за интерьер.
Лицо женщины с каждой секундой все больше багровело. А голос звучал громко, – видимо, она была из тех, кто любит быть услышанным. Ее собака, на которую никто не обращал внимания, подвигала свой нос все ближе к Дейзи, обнюхивая ей пах. Дейзи незаметно махнула рукой, чтобы отогнать псину, но та упрямо смотрела на нее своими пустыми желтыми глазами и придвинула нос еще ближе.
– Я Сильвия Роуан. Владелица «Ривьеры». И считаю своим долгом сообщить вам, что нам не нужен еще один отель. Тем более что туда будут съезжаться всевозможные нежелательные элементы.
– Я, право, не думаю…
– Наш город не такой. Вы-то этого не знаете, но мы все много трудились, чтобы сделать этот городок особым.
– Может быть, он и особый, но вряд ли вы защищаете что-то святое.
Теперь ближе подошли по крайней мере еще четверо и ждали, чем закончится дело. Дейзи почувствовала себя уязвимой, ведь в коляске лежала дочка, и от этого стала очень агрессивной.
– Все работы, которые мы выполняем в отеле, согласованы с комитетом по строительству. И любой бар, несомненно, получит одобрение соответствующих властей. А теперь прошу меня простить…
– Вы все-таки не поняли.
Сильвия Роуан встала перед коляской так, что Дейзи оставалось либо объехать ее через растущую толпу зевак, либо переехать. Псина разглядывала ее пах то ли с энтузиазмом, то ли с недобрыми намерениями.
– Я всю жизнь прожила
– А то, что в вашем отеле тоже есть бар, никак к делу не относится?
– Это не имеет значения. Я прожила здесь всю жизнь.
– Вероятно, поэтому и не видите, какое здесь захолустье.
– Послушайте, мисс Как-Вас-Там. Мы не желаем здесь видеть отребье. Не хотим, чтобы сюда хлынула пьяная публика Сохо. Здесь не такой городок.
– Но «Аркадия» не будет таким отелем. К вашему сведению, постояльцы здесь будут избранные, те, кто потратит две или три сотни фунтов за ночь. И такие люди ожидают найти в отеле стильную обстановку, уют и тишину. Советую вам для начала уточнить информацию и оставить меня в покое, чтобы я делала свою работу. – Дейзи развернула коляску, не обращая внимания на посыпавшуюся из сумки картошку, и быстро пошла через площадь, сердито моргая. Потом она повернулась и прокричала по ветру: – А собаку вам следует дрессировать лучше. Она крайне невоспитанна.
– Можете передать своему боссу, милая дама, что вы о нас еще услышите, – донесся до нее ответ Сильвии Роуан. – Мы народ Англии… И мы пока не сказали свое слово.
– Да провались ты, старая кошелка, – пробормотала Дейзи и, отойдя подальше, туда, где не было зевак, остановилась, закурила пятую сигарету, глубоко затянулась и ударилась в слезы.
12
Дейзи Парсонс принадлежала к тому типу молодых женщин, о которых представители старшего поколения одобрительно отзывались: «Чудесная девушка». И она действительно была чудесной: с самого раннего детства милое дитя со светлыми кудряшками, словно модель с этикетки для мыла, улыбчивое и спокойное. Она училась в частной школе, где все ее любили, и трудилась очень прилежно, чтобы сдать экзамены по архитектуре, искусству и дизайну, в котором, как утверждали наставники, у нее был «хороший глаз». В подростковом возрасте, если не считать короткого и неудачного эксперимента с растительным красителем для волос, она не доставляла беспокойства родителям, заставляя их не спать до самого утра. Все ее немногочисленные кавалеры были тщательно отобраны и производили благоприятное впечатление. Расставалась она с ними с сожалением, обычно плакала, сознавая свою вину, поэтому впоследствии почти все они вспоминали о ней без злобы, чаще всего как о «той, что сорвалась с крючка».
А затем появился Даниель: высокий темноволосый красавец из респектабельной семьи бухгалтеров, с пуританской трудовой этикой и взыскательностью к стилю. При знакомстве с ним девушки сразу находили кучу недостатков у своих кавалеров. Даниель пришел, чтобы защитить ее, в то время, когда она начала уставать от необходимости выживать одной, и оба тут же распределили роли в своем союзе, которые никогда не менялись. Даниель стал двигающей силой их бизнеса, проявлял упорство, настойчивость… Одним словом, защитник. Это освободило Дейзи, и она наконец стала безукоризненной версией самой себя: красивой, милой, сексуальной, уверенной в его обожании. Прелестной девушкой. Каждый видел идеальное отражение себя в глазах другого, и это им нравилось. Они редко спорили – не было причин. Оба не любили лишние эмоциональные всплески, если только они не были преддверием любовных игр.