Вилла «Аркадия»
Шрифт:
Поэтому ничто не подготовило Дейзи к ее теперешней новой жизни, где она оказалась в центре всеобщего порицания и почти бесконечных споров со строителями, местными жителями, родителями Даниеля, да еще в то время, когда она была наиболее уязвима без своего обычного оружия – очарования, к которому можно было бы прибегнуть. Сантехники, не обращая внимания на ее мольбы, ушли работать на другой объект, потому как не могли начать установку оборудования ванных комнат, пока строители не закончили работу над новым отстойником. Строители не могли закончить работу над новым
Джонс тем временем позвонил в холодной ярости на следующий день после ее столкновения на рыночной площади и вылил на нее целый ушат недовольства, заявив, что она совершенно не справляется. Он не мог поверить, что они уже отстали по срокам. Он не мог понять, почему двутавровый профиль, который наконец был доставлен, оказался не той ширины. Он уже не верил, что они откроются, как планировалось, в августе. И, если быть до конца откровенным, он уже сильно сомневался, что Дейзи способна завершить работу так, как ему надо.
– Вы не даете мне ни единого шанса, – попробовала возразить Дейзи, глотая слезы.
– Вы даже не представляете, как много шансов я вам даю! – рявкнул он и повесил трубку.
Миссис Бернард появилась в дверях с Элли.
– Даже не начинайте плакать, – сказала она и кивнула в сторону террасы. – Они и без того не воспринимают вас серьезно. Начнете рыдать, и они разнесут по всему городу, что вы обычная слезливая дамочка.
– Большое спасибо, миссис Бернард. Вы мне очень помогли.
– Я просто говорю, что не хочу видеть, как они вытирают о вас ноги.
– А я просто говорю, что если мне понадобится ваше мнение, то я так и скажу, провались оно все пропадом.
Дейзи схватила со стола папку с бумагами и решительно вышла, чтобы отыграться на строителях – всего лишь второй раз в жизни (в первый раз она впала в такую же ярость, когда Даниель признался, что выбросил ее любимую мягкую игрушку на помойку, поскольку она, видите ли, не гармонировала с их спальней). На этот раз она кричала так громко, что ее было слышно даже у церкви. Угрозы и ругательства носились в атмосфере, более привычной к крикам чаек и шилоклювок. Радиоприемник пролетел по кривой траектории над тропой утеса и разбился внизу о камни. Засим воцарилась долгая тишина, после чего шестеро недовольных строителей, бормоча что-то себе под нос, медленно разбрелись во все стороны, дабы найти, чем бы себя занять.
Дейзи, разозленная, готовая вновь взорваться, прошествовала в дом, держа руки на бедрах, словно на кобуре, как позже ворчали рабочие.
На этот раз ее встретила тишина. Миссис Бернард и Элли с улыбками исчезли в кухне.
– И как там идут дела?
Камилла нанесла парфюмированный крем на руки матери, обернула их полиэтиленом и сунула в варежки с подогревом. Это была единственная процедура, на которую та соглашалась, – еженедельный маникюр. Маски для лица, обертывания – все это она считала пустой тратой времени, но о руках всегда заботилась, давно придя к выводу, что раз прикосновение – одно из главных средств общения с дочерью, значит оно должно быть приятным.
– Идут понемножку.
– Тебе тяжело на это смотреть?
– Мне? – Мать фыркнула. – Ничуть. Мне все равно, что они там делают. Но бедной девочке приходится нелегко.
– Почему? – Камилла подошла к двери, чтобы попросить чашку чая. – Тэсс слышала, что она одна управляется с ребенком.
– Так и есть. И почти все время ходит заплаканная. Рабочие не воспринимают ее всерьез.
– Думаешь, она справится?
– В теперешнем состоянии? Видимо, нет. Слишком она мягкая. Не представляю, как ей удастся превратить тот дом в отель. И времени у нее только до августа.
– Бедняжка. – Камилла подошла и присела рядом, лицом к матери. – Нужно будет съездить к ней всем вместе. А то ей, наверное, одиноко. – Она протянула руку за спину, сразу нашла крем и принялась накладывать его себе на руки.
– Я и так к ней все время езжу.
– Ты ездишь туда ради малышки. Даже я это знаю.
– Она не захочет, чтобы вы вмешивались. Она решит, будто я все о ней рассказываю.
– Ты действительно все о ней рассказываешь. Не противься, мы устроим семейную вылазку. Кейти будет в восторге. Она давно там не была.
– Разве Хэлу не нужно работать?
– Он имеет право на выходной, ма, как все мы. – (Мать лишь хмыкнула.) – Послушай, ма, ты ведь тоже не хочешь, чтобы ей стало невмоготу. Вместо нее приедет какой-нибудь идиот и начнет там устанавливать золотые пьедесталы с джакузи. А, привет, Тэсс. Как освободишься, сделай нам чаю с молоком, без сахара. На фасаде появятся спутниковые тарелки, и каждые выходные там будут проходить конференции.
– Все в порядке, миссис Бернард?
– Отлично, спасибо, Тэсс. Моя дочь пытается сунуть нос в дела «Аркадии».
Тэсс улыбнулась:
– Знаешь, Камилла, не нужно тебе туда лезть. Тут затевается целая битва по поводу этого отеля. Утром заходила Сильвия Роуан и долго орала. «Во времена Ассоциации гостиниц такого ни за что бы не случилось», – передразнила она Сильвию.
Камилла убрала крем обратно на полку и закрыла дверцу шкафа.
– Тем более надо проявить к девушке сочувствие. А то она, бедняжка, даже не представляет, во что ввязалась.
Миссис Бернард раздраженно покачала головой:
– Так и быть. Съездим в воскресенье. Я предупрежу девушку, чтобы готовилась к вторжению.
– Хорошо. Но ты должна взять с собой папу. Ему интересно посмотреть, что там делается.
– Еще бы.
– А что такое?
– Он решил, что, раз теперь дом продан, я буду проводить все время с ним.
В результате приехали все. Бернарды в полном составе, как весело заметил отец Камиллы, выгружая пассажиров из своего любимого «ягуара» на гравийную дорожку.