Вилла «Аркадия»
Шрифт:
– Я их не видела. – Она поставила чашку на заляпанный краской ящик.
– Мы же не выводили машину, да?
– Сами знаете, что не выводили. Возвращаясь, мы проходили мимо, и вы еще ее погладили, помните?
– Это все возраст, – пробормотал он. – Начинаешь видеть красоту в собственной машине. Так, глядишь, и до кожаных курток докатишься.
– И краски для волос. И юных подружек.
После этого он как-то притих.
Дейзи оставила его обыскивать комнату, а сама отправилась на поиски своего мобильного телефона, который пищал у нее в пиджаке. Так поздно никто
– Алло?
– Это я. – (Дейзи сникла.) – Можете передать мистеру Джонсу, что я верну его ключи от машины утром. Нельзя ему сейчас садиться за руль, а вы не в том положении, чтобы говорить ему об этом. Вы его подчиненная. – (Дейзи сползла по стенке, прижимая телефон к уху.) – Я приду где-то около восьми. Бутылочки Элли в холодильнике.
– Но где он будет спать?
– Пусть прогуляется обратно до «Ривьеры». Или переночует на диване. Он уже большой мальчик.
Дейзи отключила телефон, рывком поднялась с пола и вернулась в гостиную. Джонс тем временем прекратил поиски и развалился на диване, вытянув перед собой ноги.
– Ваши ключи унесла миссис Бернард, – сообщила Дейзи.
Он не сразу понял.
– Не по ошибке, – добавила она.
– Вот чертовка. О боже! – произнес он, потирая лицо. – У меня, черт возьми, совещание без четверти восемь! Как теперь прикажете добираться до Лондона?
Дейзи внезапно почувствовала непомерную усталость: праздничная, веселая атмосфера почему-то улетучилась с телефонным звонком. Уже несколько недель она не ложилась позже десяти, а сейчас время приближалось к полуночи.
– Она предложила, чтобы вы сняли номер в «Ривьере». – Дейзи опустилась на краешек стула, уставившись на диван перед собой. – Или можете остаться здесь. Я буду рада поспать на диване.
Он посмотрел на диван.
– Вы на нем не поместитесь, – добавила она. – Элли просыпается рано, поэтому мы можем вас разбудить. – Она зевнула.
Он взглянул на нее чуть протрезвевшим взглядом.
– Не собираюсь я идти ни в какую «Ривьеру» и стучаться там в двери. И выгнать вас из собственной постели я тоже не могу.
– А я не могу позволить вам спать на диванчике. Вы в два раза больше его.
– Вы когда-нибудь перестаете спорить? Допустим, вы уляжетесь здесь, а я в вашей комнате, что будет, если ваш ребенок проснется ночью?
Об этом она не подумала.
Он наклонился вперед, уронив голову на руки, потом поднял ее и улыбнулся широкой пиратской улыбкой:
– Господи, Дейзи, какие мы с вами пьяные дураки. – Улыбка преобразила его лицо: в нем появилось озорство распутного дядюшки. Она снова расслабилась. – Я ведь приехал, чтобы уволить вас. И что из этого вышло? Напились как дураки…
– Вы босс. Я лишь исполняла ваши приказы.
– Исполняла приказы. Да… – Он поднялся, тяжелыми шагами направился к лестнице. – Послушайте, – сказал он, оборачиваясь, – поправьте меня, если я ошибаюсь, но там, наверху, двуспальная кровать. Верно?
– Верно.
– Вы ляжете на одной стороне, я – на другой. Никаких глупостей, раздеваться не будем, а утром об этом ни слова. Только так мы сможем нормально выспаться.
– Отлично, – сказала Дейзи и снова зевнула так, что глаза увлажнились. Она едва держалась на ногах от усталости и согласилась бы лечь спать даже в кроватку Элли.
– И еще одно… – пробормотал Джонс и повалился на кровать, скидывая туфли и ослабляя галстук.
Дейзи легла с другой стороны, понимая, что его присутствие должно было бы вызвать у нее чувство неудобства и стеснения, но выпитое вино и утомление этому помешали. Ей было все равно.
– Что такое? – буркнула она в темноту, вспомнив, что забыла смыть косметику. Но ей снова было наплевать.
– Раз вы моя подчиненная, утром готовить кофе вам.
– Только если вы согласитесь на окна ручной работы.
Он тихо ругнулся.
Дейзи улыбнулась, сунула руки под подушку и вырубилась.
Когда-то она думала, что возвращение Даниеля заставит ее вспыхнуть, что, увидев его, она буквально взорвется от радости, зашипит, как огненное колесо, от нее разлетятся искры, как от ракеты. Но теперь Дейзи поняла, что все совсем не так: возвращение Даниеля в ее жизнь оказалось наступлением глубокого покоя, излечившего боль, которая пронизывала ее всю до костей. Все равно что возвращение домой. Когда-то кто-то описал так приход любви, но Дейзи, лежавшая сейчас в его объятиях, поняла, что это верно и для возрождения любви. Как возвращение домой. Она пошевелилась, и рука, крепко ее обнимавшая, переплетя с ней пальцы, тоже чуть подвинулась. Как ей не хватало ощущения на себе этой тяжести. Во время беременности рука казалась чересчур тяжелой, и Дейзи придерживалась своей половины кровати, обкладывая себя подушками. После рождения Элли рука ее успокаивала, напоминая, что он рядом. Что он все еще здесь.
Но Даниеля рядом не было.
Дейзи открыла глаза, позволив расплывшимся пятнам медленно приобрести резкость в промозглом свете утра. В глаза будто насыпали сухого песка, а язык во рту распух. Она с трудом сглотнула, понимая, что комната, где она находится, все та же. В нескольких шагах стояла детская кроватка, и в ней пошевелилась Элли, почти сразу переходя от глубокого сна к бодрствованию, а свет, просочившийся сквозь щель в шторах, весело подмигивал на ее одеяльце. За окном хлопнула дверца машины, раздался чей-то голос. Кто-то из рабочих, скорее всего. Дейзи подняла голову и увидела, что часы показывают четверть восьмого. Рука заскользила по ее боку и наконец упала на кровать.
Даниеля рядом не было.
Дейзи рывком села, способность думать вернулась к ней на секунду позже. Рядом с ней на подушке лежала темная голова со встрепанной шевелюрой. Дейзи сидела не шевелясь и не отрывая взгляда смотрела на нее, на смятую рубашку, с трудом вспоминая, что было вчера, стараясь продраться сквозь мешанину слов и образов. И наконец медленно, не сразу до нее дошло, что это не Даниель. И эта мысль ударила, как ударяет боксер в солнечное сплетение. Рука была не Даниеля. Он не вернулся.