Вилла розовых ангелов
Шрифт:
– Руссо туристо, облико морале, – раздался чей-то голосок, и девицы разразились громовым смехом. Улыбнулась и Оля, хотя на душе у нее кошки скребли.
Они шли достаточно долго, и сквозь прозрачные стены, которые отделяли их от залов ожидания, можно было увидеть обыкновенных пассажиров – взрослых с детьми, молодые парочки, пожилых супругов. Оля подумала, что от этого, другого, мира ее отделяет всего несколько метров. И может получиться так, что ей не суждено пройти эти несколько метров, которые непреодолимой пропастью лягут между ней и Лоркой.
Девицы шептались. Одна нервно рассказывала:
– А вот мою подружку Катьку
Спустившись по лестнице, Оля увидела две кабинки, к которым тянулись очереди. Там сидели пограничники: справа пожилой, строгий, с проплешиной, слева – молодой, симпатичный, улыбчивый. Девицы все, как одна, заняли очередь к «красавчику», как они сразу окрестили молодого человека.
– Дед такой суровый, сразу видно, что всех тормозит! А парнишке глазки состроишь, улыбнешься, он и пропустит... – застрекотали «туристки».
Оля тоже пристроилась в очередь, которая вела к молодому испанцу. Но тут около нее возник Саша.
– Что я вам сказал? В разные очереди становитесь и не подряд, а через одного или двух пассажиров! – Он схватил Олю за рукав и перетянул в соседнюю очередь, заявив:
– Стоять будешь здесь!
– Но я хочу там... – начала Оля.
Саша, зло прищурившись, тихо ответил:
– Ты что, дура, не поняла меня? Стоять будешь, где я скажу! Или ты домой захотела? А то это легко устроить – шепну пограничнику, что ты приехала проституцией зарабатывать, он тебя и не пропустит!
Понимая, что спорить с Сашей – себе дороже, Оля покорно пристроилась в очередь к пожилому пограничнику. Она исподтишка наблюдала за ним: старик долго рассматривал паспорта, требовал дополнительные документы, задавал вопросы. А его молодой напарник быстро пропускал туристов! Оля с завистью посмотрела вслед первой девице, которой «симпатяшка» разрешил миновать паспортный контроль. Если бы не Саша, который стоял у нее за спиной, она бы немедленно переметнулась в соседнюю очередь.
Старик же пристал к даме средних лет. Она раскраснелась, пытаясь что-то объяснить. Пограничник покачал головой, около него возникла невысокая женщина в форме, которая вежливо, но настойчиво призвала туристку последовать за ней. Дама на секунду обернулась, и Оля увидела слезы, струящиеся по щекам. Старик ее не пропустил! Оля почувствовала, что ее охватила дрожь.
17
На деревянных ногах Оля подошла к старику и положила перед ним паспорт и подтверждение из отеля о наличии комнаты. Пограничник, не взглянув на Олю, схватил документы, раскрыл паспорт и только потом уставился на нее большими карими глазами. Оля осторожно повернула голову и с ужасом увидела, что одна из ее соседок по самолету, та самая, что сидела у окна, льет слезы – молодой пограничник сдавал ее на руки своему коллеге.
– Вы говорите по-испански? – спросил внезапно пожилой пограничник.
Оля, забыв о наставлениях Саши, выдавила из себя:
– Да...
Старик ничего не ответил, продолжая внимательно изучать бумагу из отеля. До Оли долетели всхлипы и русский мат – ее соседку, ревущую, как белугу, и ругающуюся, как водопроводчик, уводили прочь.
– В каком отеле у вас забронирован номер? – выстрелил пограничник.
Оля, вздрогнув, тихо произнесла:
– «Оливия Плаза».
Слава богу, что она несколько раз прочла бумагу и запомнила название отеля. Тем временем к юноше-пограничнику, беспрепятственно пропустившему русского пассажира (дяденьку в дорогом костюме с кожаным «дипломатом» – наверняка бизнесмена), подошла очередная девица.
– Какова цель вашего визита в Испанию? – произнес строго пограничник, и его взгляд пронзил Олю.
Понимая, что терять уже нечего, и смирившись с тем, что ее отправят обратно в Россию, она поникшим голосом ответила:
– Ознакомиться с архитектурными достопримечательностями Барселоны. Я всегда хотела полюбоваться на собор Святого Семейства, незаконченный шедевр великого Антонио Гауди и...
Ее реплику прервал дикий вопль – еще одной девице, брыкающейся, как сайгак, двое дюжих пограничников скрутили руки. Оля похолодела, чувствуя, что перед глазами у нее поплыли черные круги. Она уже не видела лица пожилого пограничника.
– Снимите кепку, – приказал тот.
Оля дрожащей рукой стащила головной убор. Кепка упала на пол, но Оля не решилась поднять ее. Девушку качало, она понимала, что если грохнется в обморок перед испанским пограничником, то очнется в перевалочном пункте для депортируемых.
Пограничник положил перед ней паспорт. Оля, словно приклеившись к полу, продолжала стоять. Старик скупо улыбнулся и произнес:
– Вы свободны!
Он кивком пригласил к себе Сашу, который стоял за Олей. Девушка, не веря, что ей разрешили пройти, потной рукой схватила паспорт. Едва она сделала шаг, как пограничник остановил ее:
– Подождите!
«Ну вот, а ведь цель была так близка», – пронеслось у Оли в голове. Старик изменил свое решение, сейчас ее заберет пара пограничников, и она, как и другие девицы, будет с позором выдворена из страны. А хуже всего то, что ее имя попадет в «черный список», и она не сможет въехать на территорию Европейского Союза в течение многих лет.
Оля обернулась, чувствуя, что сейчас слезы закапают у нее из глаз.
– Ваша кепка, – произнес пограничник. – Вы ее забыли!
Оглушенная его словами, Оля, присев, подхватила кепку да так и осталась сидеть, ощущая на себе изумленные взгляды пассажиров. Только через минуту, дрожа, она смогла подняться. Отошла подальше на дрожащих ногах, прислонилась к стенке и всхлипнула. У нее получилось!
Ее нагнал Саша. Приобняв Ольгу за талию, он негромко произнес:
– Испанцы сегодня просто зверствуют. Уже пятую девицу задерживают! Тебе повезло, что к старику стояла – почти все, кто пристроился к молодому, попали в депортацию. Альберт Феокистович будет крайне недоволен. Придется в этом месяце еще один тур организовывать!
Оля не улавливала сути его слов – менее всего ее занимали проблемы Альберта Феокистовича. Они прошли в большой зал, где на одной из лент крутились чемоданы пассажиров рейса Москва—Барселона. Оля без труда отыскала свою поклажу. Саша пересчитывал девушек – через четверть часа, когда появилась последняя, стало ясно, что из сорока шести, отправившихся из Нерьяновска в Испанию, паспортный контроль миновали только двадцать две. Саша был вне себя, называя девушек дурами и идиотками и клеймя испанскую миграционную службу, с которой, оказывается, в отличие от некоторых российских структур нельзя было полюбовно договориться.