Вилла Рубейн
Шрифт:
Сарелли, сидевший справа от миссис Диси, казалось, ничего не ел, кроме маслин, которые он макал в стакан с хересом. Он молча переводил взгляд черных, сериезных глаз с одного лица на другое и время от времени спрашивал значение непонятных ему английских слов. После разговора о современном Риме поднялся спор, можно ли распознать преступника по выражению лица.
– Для сильной личности, - говорила миссис Диси, проводя рукой по лбу, преступление проходит бесследно.
– Что вы! Большое преступление... убийство, например... все равно скажется, - запинаясь, сказала довольно густо покрасневшая мисс Нейлор.
– Если бы это было так, - заметил Дони, - то достаточно было бы внимательно присматриваться к окружающим... и не надо никаких сыщиков.
– Я не могу представить себе, чтобы подобные дела не оставляли и следа на человеческом лице!
– строго возразила ему мисс Нейлор.
– Есть вещи похуже, чем убийство, - резко сказал Гарц.
– О-о! Par exemple? {О! Например? (франц.).} - спросил Сарелли.
За столом насторожились.
– Очень хорошо!
– воскликнул герр Пауль.
– A vot'sante, cher {За ваше здоровье, милый, (франц.).}.
Мисс Нейлор вздрогнула, словно ей за шиворот бросили холодную монетку, а миссис Диси, обернувшись к Гарцу, улыбалась так, как улыбаются, заставив служить домашнюю собачонку.
Только Кристиан, не шевелясь, задумчиво глядела на Гарца.
– Однажды я видел, как судили человека за убийство, - сказал он, - за убийство из мести; я наблюдал за судьей и все время думал: "Уж лучше быть убийцей, чем таким, как ты; в жизни не видел более мерзкого лица; ты червь; ты не преступник только потому, что ты трус".
Объятые чувством неловкости, все замолчали, и в наступившей тишине было отчетливо слышно хмыканье мистера Трефри. Потом Сарелли сказал:
– А что вы скажете об анархистах? Это не люди, это дикие звери! Я б их растерзал!
– Ах, анархисты!
– вызывающе ответил Гарц.
– Может быть, их и разумно отправлять на виселицу, но есть немало и других, которых не худо было бы повесить тоже.
– Что мы знаем о том, как они прожили жизнь, что испытали? проговорила Кристиан.
Мисс Нейлор, машинально скатывавшая хлебный шарик, поспешно спрятала его.
– Думаю... им.... всегда дается возможность... раскаяться...
– И как не раскаяться, если вспомнить, что их ждет, - проговорил Дони.
Миссис Диси сделала веером знак дамам.
– Мы пытаемся объяснить необъяснимое... Не пройти ли нам в сад?
Все встали. Гарц был у самой двери, и Кристиан, проходя мимо, взглянула на него.
Когда он снова сел, у него вдруг появилось ощущение какой-то утраты. Теперь напротив не было девушки в белом. Подняв голову, он встретился взглядом с Сарелли. Итальянец смотрел на него с любопытством.
Герр Пауль стал переcказывать сплетню, которую услышал днем.
– Возмутительный случай!
– говорил он.
– Никогда бы не подумал, что она способна на такое! Б... вне себя. Да, кажется, вчера у них была ссора.
– Ссоры у них бывали каждый день и с давних пор, - промолвил Дони.
– Но уехать, не говоря ни слова, уехать неизвестно куда!.. Б., без сомнения, viveur, mais, mon Dieu que voulezvous? {Жуир, но, боже мой. чего вы хотите? (франц.).} Она всегда была эдакой бледненькой и невзрачной. Да я сам, когда моя...
– Он размахивал сигарой.
– Я не всегда... был примером... я живой человек... не всем же быть ангелами... que diable! Но это вульгарно. Она сбегает, бросает все и... ни слова, а Б. очень любит ее. Такие вещи не делаются!
Его накрахмаленная манишка, казалось, надулась от негодования. Мистер Трефри, положив тяжелую руку на стол, искоса смотрел на него.
– Б.
– скотина, - проговорил Дони.
– Мне жаль бедную женщину. Но что она будет делать одна?
– В этом, несомненно, замешан мужчина, - вставил Сарелли.
– Кто знает, - промолвил герр Пауль.
– Что собирается делать Б. ?
– спросил Дони.
– Он любит ее, - сказал герр Пауль.
– Он человек решительный и вернет ее. Он сказал мне: "Я буду следовать за ней, куда бы она ни поехала, пока она не вернется". И он исполнит это, у него твердый характер; он будет следовать за ней, куда бы она ни поехала.
Мистер Трефри одним глотком допил свое одно и сердито обсосал ус.
– Она сделала глупость, выйдя за него замуж, - сказал Дони.
– У них не было ничего общего; она ненавидит его всеми фибрами души. И она лучше его. Однако, убегая подобным образом, женщина ничего не выигрывает. И все же Б. лучше поторопиться. А что думаете вы, сэр?
– обратился он к мистеру Трефри.
– Что?
– сказал мистер Трефри.
– Откуда мне знать? Обратитесь к Паулю, он у вас главный моралист, или к графу Сарелли.
– Если б она была мне дорога, - бесстрастно произнес последний, - я скорее всего убил бы ее... а в противном случае...
– Он пожал плечами.
Наблюдавшему за ним Гарцу вспомнились его слова за обедом: "Это дикие звери. Я б их растерзал". Гарц с интересом смотрел на этого спокойного человека, который делал столь свирепые заявления, и думал: "Надо бы написать его".
Герр Пауль вертел в руках бокал.
– Существуют семейные узы, - сказал он, - существует общество, существуют приличия: жена должна быть при муже. Б. поступает правильно. Он должен ехать за ней; быть может, сначала она не вернется; он последует за ней; она станет думать: "Я беспомощна, я смешна!" Женщина не способна долго сопротивляться. Она вернется. Она снова будет с мужем, общество простит, и все будет в порядке.
– Черт возьми, Пауль, - проворчал мистер Трефри, - великолепная способность аргументировать!
– Жена есть жена, - настаивал герр Пауль.
– Муж имеет право потребовать, чтобы она была с ним.
– А что вы скажете на это, сэр?
– спросил Дони.
Мистер Трефри дернул себя за бороду.
– Принуждать женщину жить с мужем, если она не хочет? Это подло.
– Но, дорогой мой, - воскликнул герр Пауль, - что вы в этом понимаете? Вы же не были женаты.
– И слава богу!
– ответил мистер Трефри.