Вилла загадок

Хьюсон Дэвид

– Правда? – Он не знал, что и думать, но ощутил себя оскорбленным. – Замечательно!

Ее холодные глаза мигнули и снова пристально уставились на него:

– Да. Замечательно. Я сделала это только один раз – больше не понадобилось. Благодаря этому меня предупредили о том, что происходит в больной голове Эмилио, когда вчера вечером он о нас узнал. Благодаря этому мне удалось выбраться из проклятого дома до того, как он разлетелся в щепки, и спасти твою жалкую задницу. Это и называется дипломатией, Мики, означает, что мы остались живы, а Бруно находится на пути к процветанию. Этому ты должен учиться. Бруно понимает, что ему многого не хватает, чтобы управлять

семьей. Через несколько месяцев начнется война, которую он проиграет. Он не лидер и всегда останется вторым. И он достаточно сообразителен, чтобы это понимать.

– Это хорошо, – заметил Мики. – Пока он так считает, ему не о чем беспокоиться.

– Не о чем. – Она смеялась над ним, но он ничего не мог с этим поделать. По крайней мере пока.

Вчера Аделе высветлила свои рыжие волосы. В электрическом свете пещеры это было особенно заметно. Теперь она выглядела иначе. Более стильной. И более молодой.

– Ты выкрасила волосы, – сказал он. Возможно, это сырое, вонючее место как раз подходит, чтобы как-то все уладить. Может, она сделает ему минет. Может, они даже останутся в этой комнате, чтобы потрахаться. – Мне нравится.

Она оттолкнула его руку:

– Я их не красила, идиот! Такими они и должны быть. И не трогай меня, Мики. Без моего разрешения.

А ведь она действительно уже была блондинкой. Но это продлилось не слишком долго.

– А почему?

Зеленые глаза смотрели на него решительно, почти с ненавистью:

– Ты должен понимать, что означает слово "нет". Начинай учиться прямо сейчас. – Аделе помедлила. Она явно нервничала, и он не мог понять, хорошо это или плохо. – Ты помнишь, что я тебе говорила? – спросила она. – Могу я надеяться на тебя, Мики?

– Ага. Только потом не надо водить меня за нос.

– Ладно, – улыбнулась она и тронула его щеку.

– Аделе!

Она молча направилась к выходу.

– Аделе!

Остановившись у открытой двери, она послала ему воздушный поцелуй.

– Тебе придется самому с этим справиться, Мики. У меня есть другие дела.

* * *

Тереза Лупо вернулась в свой кабинет, окрыленная словами Джанни Перони. Запоздалая похвала тоже приятна. Да и в голове начало постепенно проясняться. Злобный вирус нехотя отступал под натиском аспирина. Отыскав смену одежды, которую всегда держала на работе, Тереза приняла душ и снова почувствовала себя чистой и свежей. Расчесанные короткие волосы сложились в подобие прически. А если бы она взглянула на себя в зеркало – чего делать не собиралась, – то, вероятно, увидела бы, что глаза утратили красноту. В целом настроение у нее поднялось. Когда пришел отчет из лаборатории, Монашек тоже несколько приободрился. Этот отчет подтверждал то, о чем Тереза в глубине души уже и так знала. Отцовство крошечного эмбриона, который она извлекла из трупа Элеанор Джеймисон, возможно, имело лишь моральное значение: семейство Нери исчезло в неизвестном направлении. Тем не менее и это неплохо. Они, конечно, до сих пор бродят в потемках, но по крайней мере появилась надежда.

Правда, одна деталь все еще продолжала смущать Терезу. Если бы она провела обычное вскрытие, как только к ней доставили торфяной труп! Они бы уже давно знали, как обстоит дело... Она допустила промах, и это ее огорчало. Если она ошиблась один раз, то может ошибиться и второй. Сколько таких "ошибок" лежат сейчас в этом переполненном приюте мертвых? Сделанное Перони замечание – то самое, сопровожденное неожиданным поцелуем, – было совершенно правильным. Следует выбирать приоритеты и перспективные направления,

а не пытаться охватить абсолютно все. Тогда Тереза не сумела как следует сосредоточиться. И прежде всего не ощущала значения профессора Рандольфа Кирка, что само по себе странно, учитывая, что тот был единственным за всю ее карьеру "клиентом", убитым, можно сказать, в пределах слышимости. Главное тут – связи, и так было всегда. Если только она отыщет верную связь, все сразу встанет на место.

Появившийся из коридора Сильвио ди Капуа взглянул в ее улыбающееся лицо с испуганной преданностью, угрожавшей снова нагнать черные тучи депрессии.

– Сильвио, мой мальчик! – сказала она все еще хриплым от простуды голосом. – Расскажи мне о нашем профессоре. Есть что-нибудь новенькое?

– Новенькое? – удивился тот. – Его ведь застрелили. Что тут может быть нового?

– Ну, что он обо всем этом думал? Кому собирался позвонить?

Кому-то ведь он звонил. Хотя это случилось всего два дня назад, казалось, будто прошла вечность. Рандольф Кирк кому-то позвонил, и все закрутилось. Можно сказать, что Элеанор Джеймисон стала этакой Пандорой наших дней. Именно ее затвердевший труп вызвал из небытия четырех всадников, мгновенно учинивших маленький апокалипсис.

– До некоторой степени, – пробормотала она.

Монашек взглянул на нее с испугом:

– Что?

– Да все этот Рандольф Кирк. – Она вспомнила отвратительную привычку профессора ковырять в носу. – Все началось с него. Конечно, я ему немного помогла. К тому моменту торфяную девушку уже две недели как вынули из-под земли, и ничего особенного не случилось.

Сильвио ди Капуа поморгал и стал похож на испуганного кролика.

– У нас много работы, Тереза. Вполне обычное дело. Ты уже сделала ребятам неплохой подарок, но, насколько я знаю, у них и так дел невпроворот.

Она навострила уши:

– Каких еще дел?

Он молчал.

Взяв в руки ножницы, Тереза несколько раз ими щелкнула.

– Говори, Сильвио, а то мне захочется отрезать пару яиц.

Он нервно сглотнул.

– Я слышал, как один из ребят говорил, что у этого гангстерского сынка, помимо отцовства, полно неприятностей. Кажется, он пытается получить за них выкуп.

– За них? – не поняла она. – Но у него же только Сюзи Джулиус.

Сильвио сглотнул еще раз.

– Уже нет. Кажется, мать тоже у него. И еще один полицейский, – поколебавшись, сообщил он.

В глазах у Терезы потемнело. Все еще держа в руке ножницы, она подалась к ди Капуа:

– Какой полицейский?

– Тот парень, который тебе нравится. Коста. Один Бог знает, где они. И как это случилось. Но у них есть фотография его и матери, кем-то связанных.

– Ник? – вскрикнула она. – О черт! Так что же мы... – Она окинула взглядом помещение, мысленно прикидывая имеющиеся у нее варианты. – Давай-ка это обдумаем.

– Нет! – выпрямившись во весь свой рост (значительно уступавший росту Терезы), крикнул Сильвио ди Капуа. – Ты что, не понимаешь? Я ничего не собираюсь обдумывать! Это не наше дело!

До сих пор она ни разу не приводила его в бешенство. И зря. Этот новый, агрессивный Сильвио ди Капуа уже гораздо больше походил на человека.

– И ради Бога, Тереза, перестань говорить "мы". – Он уже немного успокоился. – Они полицейские, мы патологоанатомы. У нас разная работа. Почему ты не хочешь этого понять?

– Потому что Коста – мой друг.

– Вот и прекрасно. Он ведь и их друг тоже, не так ли? Так пусть они получат шанс проявить свой героизм. А мы займемся своими вскрытиями, и пусть дела идут естественным порядком.