Вильмонтейльн и зомби
Шрифт:
– А если не нашел? – присоединилась к перекличке Шильда, которую всегда беспокоила судьба ранимого и утонченного короля Волшебной страны.
– Свергнем его и коронуем Джилиану Алроуз, и тогда решение будет искать королева! – невозмутимо отрапортовал королевский дворецкий, галантно кивнув в сторону растрепанной и сердитой ведьмы, которую беспокоило только одно – отсутствие Батис.
– Я видел, как она упала, – сказал один из придворных эльфов и перепрыгнул на соседнее дерево, чтобы быть как можно дальше от разъяренной ведьмы, которая отказалась идти дальше, пока не найдут ее единственную
– В таком случае, до встречи на Акульем Пике! – галантно попрощался с безоружными дамами Фламиль и продолжил свой путь, оставив Шильду и Джилиану болтаться на макушках деревьев.
– Вот же гад! – выругалась ведьма и попыталась наслать на королевского дворецкого порчу, но у нее впервые ничего не получилось. – Меня покинула не только Батис, но и магия! Проклятый противоход! Теперь я буду не только конопатой, как крестьянка, но и бесполезной!
– Бабуль, не кипятись, – попыталась утешить прабабушку Шильда, – Батис родом из мира людей и практикует оккультизм, поэтому колдовать сможет. Интересно, сможет ли она совладать с зомби?
Спускаться вниз было страшно, ведь под тысячелетней листвой Ржавого леса могли скрываться не только грибы и скелеты диковинных животных, но и умершие на охоте благородные дворяне.
Джилиана решила не пугать правнучку рассказами о том, что в стародавние времена на этом месте было бранное поле, которое засеяли деревьями в память о погибших воинах. Каждое дерево – это покойник. Ведьма надеялась, что за давностью лет все трупы истлели, ведь это было тысячи лет назад.
– Странно. На дереве табличка «Глоридель», – вдруг нарушила мрачную тишину леса Шильда. – Это порода дерева?
– Да-да, конечно, – нервно ответила Джилиана и вдруг хихикнула, увидев наполовину вылезшие из-под листвы кости в остатках проржавевших доспехов, – познакомься, а вот и местный лесничий.
Скелет не проявлял никакого интереса к происходящему и просто торчал в жухлой траве, как палка в огороде. Поразмыслив, Шильда решила, что противоход воскресает только недавно умерших покойников или тех, у кого сохранились мозги.
– Просто его время еще не пришло, – разъяснила Джилиана и обреченно вздохнула, – когда ты вовсе исчезнешь, а я превращусь в хнычущего в пеленках младенца, этот вояка поднимется из земли и будет клацать челюстью. Сейчас же его останки обнажились из-за противоестественного омоложения леса.
– Если время действительно идет наоборот, то почему мертвецы не воскресают по-настоящему? – полюбопытствовала Шильда, продираясь следом за прабабушкой сквозь темную чащу к тому месту, где предположительно упала Батис.
– Из-за черного колдовства, деточка. Раньше этим миром правили жестокие, кровожадные и жаждущие абсолютной власти короли. Они продлевали свою жизнь человеческими жертвоприношениями. В то время река, разделяющая миры, действительно была красной, а волшебный мир – самым ужасным и уродливым из всех возможных мест. Династию кровавых королей сверг род Белроуз, который установил эти проклятые магические часы, из-за поломки которых мы сейчас и страдаем. Если так пойдет и дальше, то волшебный мир вернется обратно в эпоху тьмы, и тогда Глоридель поднимет свой меч. К тому времени орда живых мертвецов
Джилиана вдруг замерла на месте, сраженная открывшимся ей видением.
Они стояли возле руин замка лорда Балатора.
Глава 5
Это был последний король из древней кровавой династии, которого невозможно было убить из-за проклятия бессмертия, поэтому его навечно заточили в подземелье собственного дворца.
Ходили легенды, что это он создал магические часы, чтобы вернуть былое, но король Альвин I Наимудрейший помешал его черному колдовству обряду и использовал золотые часы для создания эпохи мира и добра.
Согласно другим легендам род Джилианы – Алроуз – восходил к династии кровавых королей, о чем она предпочитала не рассказывать, а прочие – забыть, но только не король Аберон, который предложил ей выйти за него замуж, чтобы укрепить свою власть, соединив свою кровь с древней кровью свергнутых владык.
– Вернуть былое, – задумчиво пробормотала ведьма и вздрогнула, ведь от разрушенной стены вдруг отделилась тень.
Джилиана Ван Де Блейк взмахнула рукой, чтобы по привычке сокрушить врага магическим ударом, и вдруг услышала насмешливый голос подруги.
– Олда, я думала, ты колдуешь только от скуки. Или грусти.
– Когда мне страшно, я тоже колдую, Батис, – ответила последняя из рода Алроуз, стиснув ведьмочку в крепких объятиях, – когда мне скучно, пью вино, а когда грущу, топлю вину в вине.
– Бабуль, в твоем алкоголическом омуте топится не только тоска и грусть, но и черти, – недовольно проворчала Шильда и скрестила на груди руки, с которых медленно и верно сходила змеиная болезнь, – лучше придумай, как нам выбраться отсюда. Живыми. Рядом с этим склепом я чувствую себя хреново. Так странно оказаться здесь по-настоящему. В игре это место было так не пугало.
В лесу вдруг каркнула ворона, и ведьмы встревожено переглянулись.
– Знаешь, что здесь по-настоящему пугает? – загадочно спросила Батис и сама ответила на свой вопрос. – Черная дыра. Не такая, как в игре. Когда я свалилась с дерева, то чуть в нее не упала. Это реально пропасть какая-то.
Заинтригованная Джилиана и Шильда последовали за юной ведьмочкой по узкой тропинке, огибающей руины замка, и через несколько минут вышли на зеленую поляну, в центре которой зияла огромная лунка для гольфа.
– Похоже на кротовую нору, – задумчиво произнесла Шильда.
– Так оно и есть! Это настоящий мост Розена-Эйнштейна! Глянь, олда, возле этой дыра по кругу металлическая кайма, только она заросла травой. Я немного поскребла землю и смотри, что нашла, – возбужденно пробормотала Батис и ткнула Джилиану лицом в пучок травы.
– Похоже на металлическую пластину, – подслеповато щурясь в сумерках, произнесла рыжеволосая ведьма, отплевывая землю.
– Это точно ободок! – подхватила Шильда и осторожно обошла черную дыру по кругу, то и дело присаживаясь на корточки, чтобы изучить землю. – Похоже на буквы. Клянусь, я даже могу прочитать кусочек фразы: «Времени ход, иди наоборот».