Вильямс
Шрифт:
Работа, которую предпринял ученый по заданию Госплана, была еще только самым первым, начальным шагом на долгом пути. Но эта работа, при всех предвидящихся трудностях, должна иметь такое решающее значение для всей жизни народа, что и мысли не могло появиться об отступлении.
Наоборот, надо начинать наступление, надо прежде всего убеждать широкие слои крестьянства и агрономов в преимуществах травопольной системы.
В конце 1921 года Вильямс выступает с первой научно-пропагандистской статьей, опубликованной в сборнике «О земле».
Он говорит о важнейшей, ничем не заменимой роли сельскохозяйственного производства — о создании органического вещества,
В этой важнейшей для жизни народа области производства сохраняются самые отсталые и самые дикие приемы труда, превращающие тружеников сельского хозяйства в рабов природы. Освобождение, принесенное народу Октябрем, является надежной основой для полного раскрепощения и рабочих и крестьян. Но для тружеников деревни это раскрепощение только еще начинается.
«Если социалистическому государственному устройству, — писал Вильямс, — и удается в значительной мере раскрепостить армию труда в области фабрично-заводской промышленности, то еще впереди у него лежит огромная по своему объему и трудности задача раскрепощения еще большего числа миллионов армии труда в области сельского хозяйства».
Вильямс раскрывал в своей статье то сложное взаимодействие растения и среды, которое необходимо для создания органических веществ, и показывал всю важность воссоздания прочной почвенной структуры для возрождения и поднятия плодородия почвы.
Он призывал крестьян и агрономов к борьбе за новую систему земледелия, предсказывая, что «поБальные стихийные неурожаи й все ужасы голода отойдут в область преданий».
В этой статье, написанной через полгода после доклада Госплану, Вильямс дал уже более подробное и цельное изложение основных звеньев травопольной системы, связывая воедино и травопольные севообороты, и борьбу с засолением почв, и культурную вспашку плугом с предплужником. Это было характерной чертой ученого. Он ни на один день не прекращал совершенствовать и всесторонне разрабатывать все элементы травопольной системы земледелия вплоть до последнего дня своей жизни.
Устная и печатная пропаганда являлась для Вильямса лишь одной частью борьбы за признание его идей. Главной задачей попрежнему оставалась подготовка знающих и убежденных сторонников новой агрономии, таких сторонников, которые готовы были отдать все свои силы революционной перестройке деревни.
Их, этих сторонников, почти не было. Да и вообще специалистов сельского хозяйства было в стране ничтожно мало, надо было всемерно увеличивать их выпуск.
Рабфак и являлся первой мерой, направленной к решению этой задачи.
Вильямс не прекращал своей напряженной деятельности по укреплению рабфака. Самоотверженная учеба рабфаковцев, деятельная поддержка рабфака со стороны Вильямса, Демьянова и ряда других передовых ученых принесли свои плоды.
Рабфак в упорной борьбе не только выжил, но и прочно закрепил свои позиции. Сломив сопротивление реакционной части профессуры и студенчества, коммунистическая
Вспоминая о борьбе за создание и укрепление рабфака, Вильямс писал академику Демьянову:
«В начале победного революционного строя мы в голоде, холоде, нищете, под угрозой интервенции продолжали борьбу с остатками контрреволюционных элементов, — мы с Вами боролись за Рабфак».
Но одной борьбы за рабфак было недостаточно. Надо было развертывать борьбу за полную перестройку всей Петровской академии, за подготовку новых агрономов, вооруженных передовой наукой, преданных советской власти.
III. «КРАСНЫЙ РЕКТОР»
«Пусть ломятся стены аудиторий».
31 января 1922 года Вильямс стал ректором Петровской академии.
Он и до этого принимал деятельное участие в ее жизни, помогал в эти трудные годы бороться с холодом и голодом, добивался через Моссовет и другие организации выделения топлива, продовольствия, транспортных средств и общежитий.
Вильямс принимал участие и в перестройке учебного плана Академии и всех устарелых порядков. Но результаты этой перестройки сказывались очень медленно из-за того сопротивления, которое проявлялось эсеровски настроенной частью студентов и профессоров при любой попытке перестроить жизнь Петровки.
Академия руководилась бездеятельной и неавторитетной тройкой, лишенной единства. Это вело к отсутствию твердой, целеустремленной линии в учебно-воспитательной и научной работе. Отделения и кафедры работали разобщенно, без согласования, вели между собою борьбу по всяким пустякам.
Нужно было все это сломать и изменить. И Вильямс, избранный ректором в соответствии с только что утвержденным Совнаркомом положением о высших учебных заведениях, смело и решительно берется за это нелегкое дело. Он опирается прежде всего на своих молодых друзей-коммунистов, которых среди студентов Петровки становилось все больше и больше. В первый год ректорства Вильямса их число возросло более чем втрое. В коммунистической ячейке состояло к концу 1922 года 424 студента — члена партии.
Все сложные вопросы и академической, и хозяйственной, и общественной жизни новый ректор решал в тесном контакте с этой растущей силой. Заветные мысли ученого о воспитании настоящих агрономов смогли, наконец, найти свое осуществление. Он с радостью видел бурный расцвет агрономического образования, бурный, не сравнимый ни с каким периодом прошлого рост числа студентов Петровки. Когда он сам поступал в Академию, в ней было всего немногим более 200 студентов. А сейчас, несмотря на все перенесенные трудности, после войны и интервенции, в Петровке обучалось около двух тысяч студентов. Вильямс за один год довел это число до трех с половиной тысяч. Одно это уже было огромным шагом вперед, а самым главным было постепенное изменение облика студенческой массы, — создание рабфака положило этому начало, а теперь, в период своего ректорства, Вильямс с помощью коммунистов Академии закреплял первые успехи — в числе студентов начинали преобладать крестьяне, рабочие и их дети. Ректор считал это самым важным для всего будущего развития сельского хозяйства страны. Он писал об этом в первый год своего ректорства: