Виннету – вождь апачей

Май Карл Фридрих

– Два часа тому назад? – перебил его Бэнкрефт. – Вы здесь уже так давно?

– Так точно. Я уже успел ознакомиться с чертежами и разузнать, кто их делал. Видно, у вас тут была привольная жизнь, в то время как самый младший из вас, должен был справляться со своей работой!

Бэнкрефт приблизился ко мне и прошипел:

– Это вы сказали! Попробуйте-ка отрицать это, вы, гнусный лжец и коварный предатель!

– Нет, – ответил ему Уайт. – Ваш молодой коллега поступил как джентльмен, и только с похвалой отзывался о вас. Он защищал вас, и я советую вам извиниться в

том, что вы назвали его лжецом и предателем.

– Извиниться? Не подумаю даже! – язвительно усмехнулся Бэнкрефт. – Этот грингорн не умеет отличить треугольника от четырехугольника и все воображает, что он землемер. Наша работа оттого и не продвигается, что он только тормозит ее, делая все наоборот, и если он теперь, вместо того чтобы признаться в этом, клевещет на нас, то…

Он остановился на середине фразы. В течение трех месяцев я все сносил и предоставлял этим людям думать обо мне как им заблагорассудится. Теперь наступил момент показать, что они ошибались во мне! Я стиснул руку Бэнкрефта с такой силой, что он не мог говорить от боли.

– Мистер Бэнкрефт! Вы выпили слишком много водки и не выспались! Поэтому я считаю, что вы еще пьяны и что вами ничего не было сказано.

– Я пьян? Да вы с ума сошли!

– Разумеется, пьяны! Потому что, если бы я знал, что вы трезвы и вполне обдуманно оскорбили меня, я был бы принужден ударить вас как мальчишку! Поняли? Хватит ли у вас еще смелости отрицать, что вы не проспались как следует?

Я все еще крепко держал его руку. Он, безусловно, никогда не предполагал, что будет испытывать страх передо мной, но теперь он боялся меня – я это видел. Его ни в коем случае нельзя было назвать физически слабым человеком: он испугался, очевидно, выражения моего лица. Ему не хотелось признавать, что он еще пьян, и в то же время он не осмеливался настаивать на своем обвинении, поэтому обратился за помощью к предводителю двенадцати вестманов, данных нам для защиты от индейцев.

– Мистер Рэтлер, вы допускаете, что этот человек поднимает на меня руку? Разве вы не для того, чтобы нас защищать?

Рэтлер был высокий широкоплечий парень, обладавший силою четверых, чрезвычайно грубый и жестокий субъект, любимый собутыльник Бэнкрефта. Он меня терпеть не мог и теперь обрадовался случаю излить накопившуюся ненависть. Подойдя ко мне, он схватил меня за руку подобно тому, как я Бэнкрефта, и ответил:

– Нет, этого я не могу допустить, мистер Бэнкрефт! Этот мальчишка не успел еще износить своих первых чулок и осмеливается угрожать взрослым! Позорит их и клевещет на них! Прочь руки от мистера Бэнкрефта, негодный мальчишка! А не то я покажу тебе, грингорн!

Приглашение относилось ко мне, при этом он сильно тряс мою руку. Такая завязка улыбалась мне еще больше, так как Рэтлер был посильнее нашего старшего инженера. Если бы мне удалось проучить его, то это произвело бы большее впечатление, чем если бы я доказал инженеру, что вовсе не боюсь его. Я вырвал свою руку и возразил:

– Я мальчишка, грингорн? Возьмите ваши слова назад, мистер Рэтлер, а не то я швырну вас наземь!

– Вы? Меня? – рассмеялся он. – Эдакий грингорн хвастает, что…

Он

не мог продолжать, так как я с такой силой ударил его кулаком в висок, что он, как мешок, повалился на землю и оглушенный остался лежать. На несколько минут водворилось молчание. Затем один из товарищей Рэтлера воскликнул:

– О дьявол! Неужели мы должны спокойно смотреть, как этот немчик бьет нашего предводителя? Лупите его, негодяя!

Он бросился на меня. Я встретил его ударом ноги в живот. От такого удара противник всегда падает, только самому нужно при этом очень крепко держаться на ногах. Парень грохнулся. В тот же момент я очутился на нем и нанес ему оглушительный удар в висок. Затем я быстро вскочил, выхватил из-за пояса оба револьвера и воскликнул:

– Кто там еще? Пусть-ка сунутся!

Банда Рэтлера была бы не прочь отомстить за поражение обоих товарищей. Они вопросительно смотрели друг на друга. Но я их предупредил:

– Кто хотя бы на один шаг приблизится ко мне или же возьмется за оружие, тому я тотчас же пущу пулю в лоб. О «грингорнах» вообще вы можете думать, как хотите, но относительно немецких «грингорнов» я вам докажу, что один из них отлично справляется с дюжиной вестманов вроде вас!

Тут Сэм Хоукенс стал рядом со мной и сказал:

– И я, Сэм Хоукенс, должен вас также предостеречь, если не ошибаюсь! Этот молодой немецкий грингорн находится под моим покровительством. Кто осмелится тронуть хотя бы один волосок на его голове, того я на месте продырявлю пулей! Говорю это вполне серьезно, заметьте, хи-хи-хи!

При этих словах Сэма Дик Стоун и Виль Паркер приблизились к нам, чтобы дать понять, что и они на нашей стороне. Это произвело впечатление на моих противников. Они отвернулись, бормоча проклятия и угрозы, а затем стали приводить в чувство обоих товарищей.

Бэнкрефт счел за самое благоразумное удалиться в свою палатку. Уайт смотрел на меня большими глазами. Затем он тряхнул головой и сказал тоном неподдельного изумления:

– Но ведь это же ужасно, сэр! Я не хотел бы попасть к вам в лапы. Вас следовало бы прозвать Разящей Рукой, если одним ударом кулака вы сшибаете с ног эдакого верзилу! Я еще не видел ничего подобного.

Это, казалось, понравилось Хоукенсу. Он радостно хихикнул.

– Разящая Рука, хи-хи-хи! Грингорну воинственное имя, да еще какое! Да, если Сэм Хоукенс возьмется за грингорна, то из этого всегда выйдет толк, если не ошибаюсь… Разящая Рука! Весьма похоже на Огненную Руку! Это тоже вестман, обладающий силой медведя. Виль, Дик! Что скажете?

Я не расслышал их ответа, так как Уайт, взяв меня под руку, отвел в сторону и сказал:

– Вы мне чрезвычайно нравитесь, сэр! Не хотите отправиться со мной?

– Хочу или нет, мистер Уайт, в любом случае я не имею права этого сделать.

– Почему же?

– Моя обязанность остаться здесь.

– Вот еще! Я беру на себя ответственность!

– Это мне не поможет. Меня послали сюда, чтобы я помог измерить этот участок, и я не могу уйти, пока мы не справились с работой!

– Бэнкрефт сможет окончить измерения с остальными работниками.