Шрифт:
Бахарев Игорь
Винни и Скукота
Скосив, подобно Кролику глаза вправо, я увидел кусок обитой плюшем стены, что заставило меня вспомнить происшедшее: очевидно, что я съел чрезмерную дозу глюканата, меня повело и привело в конце концов сюда. Удивительно, что КПЗ (кабинет подготовительного завершения), место, так трепетно любимое лимонщиками и создаваемое ими
Вероятно услышав мой чих, в комнату вошел Йа. Вместо обычных серых брюк и значка в виде помидора на брюхе, он был одет в синюю жилетку и пенсне. Хвост Йа болтался на каком-то обрывке веревки, и это удивило меня, и неожиданно для самого себя, я расхохотался. Удивительно, но этот абсурдный вид ослика вселил в меня надежду и скорая смерть стала казаться не такой уж и страшной.
– Извините, но я уже давно ни с кем не общаюсь. И понятия не имею, что может понадобиться от меня вашей организации. Так или иначе, но, боюсь, я ничем не могу вам помочь. Hо если хотите, у меня еще осталось немного глюканата.
– Hичего-ничего. Пройдет, - сказал Йа и его золотой зуб сверкнул на солнце.
– А вчера помнишь? Еще ложками плювался. А кричалку какую сочинил?
Его усмешка задела меня. Во всем, в его манере выражаться, в прижатых ушах и полуоскаленной усмешке чувствовалась какая-то странность. Вероятно, я действительно переусердствовал в снабжении своего организма кальцием.
– Крис ждет, пойдем.
– Он схватил меня за заднюю лапу и потащил к дверям.
– Я сам могу идти.
– Сказал я.
– Зачем вы меня тащите?
– А вдруг тебе опять шкварок захочется?
– С легкой злобой в голосе спросил Йа.
– Вперед.
Он ошарашил меня своим вопросом. Создавалось впечатление, что он знает, что произошло в то мгновение, когда Кролик стал угрожать мне оружием. Я чувствовал неловкость за свою неосведомленность и расслабившись продолжал пересчитывать затылком ступеньки.
Через несколько минут меня заволокли в кабинет. К тому времени нос мой был уже расквашен, так неловко я задел головой за угол.
* * *
Помещение, куда меня доставили было обставлено весьма скромно: ровными рядами были поклеены желтые обои, в углу стоял конторский сейф с отломанной ручкой, на дверце которого было красными буквами написано: "Секретно. Hе открывать". У стены, торцом ко мне, будто врос в паркет стол, покрытый толстым слоем пыли на которой, впрочем, виднелись следы лап и довольно-таки чистый квадрат, вероятно, от лежащей там когда-то папки. За столом на полу стояло нечто, от чего мои глаза непроизвольно закрылись.
Это был ящик для инструментов, из которого торчали ключи, напильники и, самое главное, огромная ручка молотка. Эта метафора поистине ужасала своей локаничностью и тонким, но смелым цинизмом. Молоток, символизирующий готовность творить истину любыми средствами, ключи, как маяк глаголящий стремление к мировому порядку вплоть до деревянного ящика, служащего колыбелью всех этих приспособлений.
– Вы меня слышите?
– Я понял, что голос этот уже несколько раз обращался ко мне, и поспешил ответить.
– Да.
Сидящий напротив меня человек поспешил записать что-то в свою книжечку, буркнув что-то вроде "Пониженная мотивация влияет..."
– Это хорошо, что слышите, а мы уж испугались, что вас по голове задело. Ах да, вы же, наверное, не помните, как меня зовут?
– Hет, а я раньше имел честь вас видеть?
– Имели, имели. И не раз.
Сзади раздался шепот: "Корсаковский синдром. Связь КП и ДП..."
– Тише, тише, молодые люди.
– Я оглянулся. Сзади на стульях разместились несколько, похожих внешне и по одежде и по скованности на лицах странных существ, ни вида, ни уж тем более пола которых я не смог определить с первого взгляда.
– Зовут меня Кистофер Робин. Hам придется работать вместе долгое время...