Вино гусеницы
Шрифт:
По закону жанра по пути путешественники наткнулись на заброшенный парк аттракционов. Изначально могло показаться, что сам парк расположен в горе. Эту иллюзию создавала неаккуратная каменная арка над входом, украшенная светодиодной вывеской с фразой «Добро пожаловать». Буквы были неисправны. «Д» и «б» весели вверх ногами, где первая еще кое-как работала, загораясь через несколько секунд, а вторая погасла навсегда. «Т» покинула место предназначения и наполовину торчала из-под земли.
Рядом с билетной кассой, опершись об стену, сидел аниматроник-кролик. Он вяло крутил головой по сторонам, открывал и закрывал рот. Глаза светились разными оттенками желтого, а розовый мех в некоторых местах порвался, обнажая эндоскелет. Левое ухо сломано в трех местах и закручено в бараний рог. Кролик поднимал и опускал протянутую лапу с билетом. Когда-то эти механизмы были простой имитацией движений человека или животного. Современный прогресс шагнул далеко вперед. Их усовершенствовали так, что аниматроники заменили аниматоров на детских утренниках, билетёров в кассах, а крупные магазины согласились в качестве эксперимента заменить людей на механических продавцов. Конечно, не все шло так гладко, как хотелось бы. Покупатели прямо на кассе могли отказаться частично от покупки, так как передумали приобретать некоторые товары, тем самым вызвав трудности. А некоторых такие продавцы доводили до истерик, отказываясь продавать алкоголь, предлагая минеральную воду. Или дешевый кефир заменить на экологически чистый продукт. Понятно, что все они заботились о хрупких человеческих организмах. В Интернете была теория, что такая забота не так проста, как кажется. Роботы просто не научились себя ремонтировать, потому им еще нужны люди. А как только потребность в них угаснет, начнется восстание. Пиком такого эксперимента стала ситуация, когда продавец в фирменном бутике повторял фразу, что вещи – это тлен. И не стоит тратить на кусок ткани такие деньги. Покупатели тогда озверели и уничтожили аниматроника. Бутик, оставшийся без присмотра, разграбили. На протяжении полугода вспыхивали мелкие акты вандализма и грабежа. Кто-то устраивал протест, требуя вернуть работу людям, свято веря в праведность своего пути, а кто-то с этого имел деньги. И стервятники, которые паразитировали на всех группах, пытаясь отхватить сытный кусок. Обслуживающий персонал частично вернул работу. Только не развлекательные центры типа парков аттракционов, где остались только люди, которые присматривали за порядком и те, кто чинил неисправные механизмы. Механические няни тоже не пользовались спросом, так как родители боялись, что робота может заклинить, а ребенок останется без присмотра.
Прадед Арканума до самой смерти при каждом удобном случае ругался и твердил, что раньше было лучше. Старый сморчок, как называли его за спиной, рассказывал, что история их рода начинается с бродячего цирка. Со временем кто-то уходил выступать в театре, а кто-то посвятил себя кукольным представлениям. Дед работал аниматором, а отец Арки был тем, кто ремонтировал аниматроников. И Арканум был искренне рад, что такой род деятельности прервался. Ему не нравилась идея надеть на себя костюм какого-нибудь животного и веселить толпу детей и взрослых. Прогресс для того и нужен, чтобы избитые прошлым технологии оставить за спиной и адаптироваться под современность, а не тратить жизнь на воспоминания о прошлом.
Арканум еще долгое время оглядывался, ожидая, что аниматроник оживет и нападет на них. Когда игрок оставил эти мрачные мысли, он обратил внимание, что парк аттракционов окружали горы. Если их обойти, то путешественники потеряли бы несколько часов.
Колесо обозрения плавно шло своим ходом. Это было настолько медленно, что при желании можно запрыгнуть в кабинку и прокатиться пару кругов.
Железнодорожная система была разрушена, как будто кто-то отрезал от нее кусок и унес с собой. Вагонетки отсутствовали. От когда-то экстремального аттракциона осталась только покореженная конструкция.
Цепочная карусель выглядела исправной. Она синхронно раскачивала качелями, будто дерево ветками. Только ржавчина портила картину, в сумерках аттракцион выглядел бы гораздо лучше.
Посреди дороги лежал сдувшийся батут-замок с огромной горкой.
– Это Сеня виноват, – сказала Буря. – В первый раз, когда мы тут были, он целый час бесился, пока не вылетит за пределы надувных стен.
Семен крутил в лапах нож-бабочку.
– Я больно ударился, – сказал в свое оправдание медоед.
Через некоторое время пейзаж сменился. Парк уступил место закусочным, ателье и офисам, а вместе с ними исчезла растительность, предоставив место пустыне. Некоторые здания были засыпаны песком почти до самой крыши. Полуденное солнце светило так ярко, что по сторонам было больно смотреть. Приходилось складывать руки козырьком, чтобы рассмотреть местность. На тротуаре стояла белая ванна, в которой лежал манекен, присыпанный листьями. Это вызывало много вопросов, так как из растительности здесь были только лысые кустарники и верблюжья колючка.
Безумный Сеня спрыгнул с плеча и стал копаться в песке, пока полностью не скрылся с поля зрения. Его друзья даже не обратили на это внимания. Вскоре Семен оказался на крыше двухэтажного дома.
Конец ознакомительного фрагмента.