Вино любви

Хэган Патриция

Скотт подполз к Клаудии и обнял ее:

– Почему вы здесь?

– Холли, – прошептала она, – Роджер увез ее на корабль. Спасите ее, Скотт! Спасите! Она так любит вас!

– Молчите! – сказал полковник, прижав ее к себе. Клаудия умирала, и он ничем не мог ей помочь.

– Я должна, – продолжала она, пробиваясь сквозь темный туман, окутавший ее, – должна сказать вам, что подслушала разговор Роджера и Филлипса. Я знала, что они замышляют. Спасите ее, Скотт!

– Я спасу Холли. – Его голос срывался. – Не сомневайтесь, Клаудия, я

спасу ее.

Она молчала. Глаза ее были закрыты, и Скотт испугался, что Клаудия умерла. Но она вновь заговорила:

– Я дарю жизни, – сказала она. – Согласно Библии, когда женщина уходит в долину теней, она дарует жизнь. Я не вернусь оттуда, но, умирая, я даю Холли то, что сделает ее счастливой – любовь. Вашу любовь, полковник Колтер. Сейчас я могу спокойно умереть, снова даруя жизнь моей дочери. Клаудия Максвелл–Бонхэм издала последний вздох.

Скотт осторожно опустил ее на землю, закрыл глаза усопшей и молча прочитал над ней молитву. Ощутив свою рану, он понял, что пуля прошла навылет, оторвал лоскут от платья Клаудии и крепко перетянул себе бедро. Потом поднялся и подошел к телу Нэйла. У него не было времени похоронить друга и даже прочитать над ним молитву.

Боль терзала Скотта, но он, хромая, добрался до реки и увидел вдали огни корабля. Полковник был уверен, что это – тот самый корабль, на который увезли Холли.

Он бросился в воду и поплыл.

«Клаудия, – подумал Скотт, – ты умерла не напрасно».

Глава 30

Связанная Холли лежала в просторной каюте Роджера, желая, чтобы ее глаза в полной мере выражали ту жгучую ненависть, которую она к нему испытывала.

– Роджер, сукин сын! Надеюсь, ты будешь гореть в аду.

Он отхлебнул ром из горлышка бутылки.

– Когда–нибудь, возможно, так и случится, но очень не скоро. Не рассчитывай на это, драгоценная женушка. А вот тебе гораздо раньше придется пожалеть, что ты еще не умерла, потому что я всерьез собираюсь укротить твой строптивый норов и заставлю тебя ползать передо мной на коленях. – Он рыгнул. – Начнем сейчас же.

Он начал раздеваться, не спуская с нее глаз.

– Знаешь, Кого я перед собой вижу? – спокойно спросила она. – Голое чудовище.

Роджер прекрасно понимал, как сильно напугана Холли, и хотел заставить ее страдать сильнее.

– Твой дружок Колтер уже подох. Но думай не о нем, милая, а о том, например, что через минуту ты испытаешь экстаз.

Взяв ее нож, Роджер разрезал веревки.

– Только без фокусов, – предупредил он Холли, срывая с нее одежду. Его глаза сверкнули. – Давай считать, что мы начинаем сначала, и радуйся возможности возобновить нашу любовь.

Холли взглянула на него, и прошлое промелькнуло перед ней. Она вспомнила, как осуждала свою мать за слабость, за то, что Клаудия слишком зависит от мужчин. Сейчас Холли чувствовала безысходное одиночество. Если Скотт погиб, а она горячо надеялась, что это не так, она останется

одна навсегда. Но, черт возьми, не сдастся, ибо лучше смерть, чем Роджер. Надо использовать любую возможность.

– Думаешь, для меня достаточно такого, как ты? Полагаешь, что способен удовлетворить меня? Вот полковник Колтер, в отличие от тебя, настоящий мужчина. С ним я взлетала на небеса столько раз, что сбилась со счета. – Она засмеялась. – Ты не достоин целовать его сапоги.

Взбешенный Роджер бросился на Холли и стал мять ее тело с такой силой, что она закричала от боли. Как она и рассчитывала, ослепленный похотью, он забыл о ноже. Роджер рычал, пыхтел, говорил в самых грязных выражениях о том, что собирается с ней сделать. А между тем Холли незаметно тянула руку к ножу.

– Сейчас… – Роджер вдруг застонал, перед тем как войти в нее. – Сейчас…

Схватив нож, Холли занесла руку над Роджером. Лезвие вонзилось ему в плечо, и Роджер, вскрикнув от боли, скатился с нее. Холли вскочила на ноги, яростно размахивая перед собой ножом.

– Довольно, Роджер! – закричала она, дрожа от бешенства и отчаяния. – Я убью тебя, клянусь, убью.

Когда он бросился на нее, Холли полоснула его по лицу. Роджер завопил и отскочил назад. Кровь текла у него из щеки и плеча. Он кинулся к двери, выскочил в коридор и стал звать на помощь.

Нагая Холли последовала за ним. Члены команды, стоявшие на палубе, замерли, увидев женщину, в которую вселился дьявол.

Она размахивала ножом, наступая на Роджера.

Он заорал:

– Остановите ее! Она сошла с ума! Убейте ее, пока она меня не зарезала.

Один из мужчин попытался подступиться к ней и потянулся за пистолетом, но Холли тут же вонзила нож ему в руку. Вскрикнув от боли, он отступил, и Холли мгновенно завладела его оружием.

Держа пистолет в одной руке, а нож в другой, она обвела взглядом команду:

– Кто–нибудь еще хочет поиграть со смертью?

Все застыли в молчании.

– За борт, – приказала она, подняв пистолет.

– Мы не будем прыгать за борт! – крикнул кто–то.

Холли выстрелила ему под ноги:

– Тогда вниз!

Сорвавшись с места, они, словно стадо, устремились к лестнице.

Роджер, прислонившись к мачте, тяжело дышал и прижимал руку к окровавленному лицу:

– Хочешь убить меня, сука? Стреляй, если посмеешь.

Она холодно посмотрела на него:

– Ты умрешь. Я отомщу тебе за смерть Салли и Нормана, за бедного Джарвиса и всех, кого ты убил. А также за мою мать, за Скотта и за себя. За то зло, которое ты совершил на земле.

В это время никем не замеченный Скотт с трудом перелез через поручни. И в тот момент когда Холли взвела курок и прицелилась, он крикнул:

– Не стреляй!

Она замерла.

– Не стреляй, – повторил Скотт. – Ты никогда еще не убивала, и тебе с этим трудно будет жить.

Облокотившись о поручни и прижимая руку к кровоточащей ране, он пронзил взглядом Роджера.