Вино с нотками смерти
Шрифт:
– Если кого, говорите, убили, то аминь! – и чокнулась с мужчиной. Оба протянули стаканы к Герману.
– За умерших положено не чокаясь, – Герман взял свой стакан и сделал пару глотков. Он положил сыр на хлеб и отправил бутерброд в рот.
– Оливочки берите, – женщина смахнула ему из банки оливки.
Герман начал жевать и одновременно пытался разглядеть своих визави повнимательнее. Он уже заметил, что оба, действительно, были высокими и обладали не то чтобы крупными фигурами, но, права горничная, – кровь с молоком, лучше не скажешь. У женщины рыжие волосы струились по спине до талии, а у мужчины волосы были красивого, глубокого черного цвета, до
Герман постарался незаметно осмотреть номер. В небольшом коридорчике лежали пакеты с мусором – и правда много. В комнате, где его посалили за стол, вопреки словам рыжей, было чисто, только на диванчике валялись кофты и брюки. Что происходило в спальне Герман не углядел.
– Итак, вчера умерла ваша соседка. Вы ее видели, как я понимаю, в спа, – приступил к делу Герман, дожевав хлеб.
– Видели, – покивав, чуть не хором сказали мужчина с женщиной.
Герман сверился с бумажкой:
– Вас зовут Изабелла, – обратился он к рыжей, – а вас Игнат. Вы из Москвы, как и убитая, приехали на тренинг. Давайте начнем с самого начала. Что за тренинг, как вы познакомились с Лидией.
– Мы не собирались туда идти, – обиженно произнесла Изабелла. – Мы тут так, сами по себе. Познакомились с Лидой, она пригласила. Говорит, классно подышим.
– Да, – буркнул в подтверждение слов подруги Игнат.
Откусив кусок сыра, Герман надумал спросить про алиби:
– Расскажите подробнее, что вы делали вчера.
Парочка подозрительно переглянулась.
– Встали часов в одиннадцать, может позже, – протянул мужчина.
– Не помним, – рыжая погладила Игната по руке.
– Не важно, – смилостивился Герман, – а что потом делали? Как встали, что делали?
Парочка переглянулась. Герману даже неловко стало: наверное, секс случился после пробуждения, но так подробно он не просил рассказывать. Явно, секс к странному убийству отношения не имел.
– Позавтракали, – протянула Изабелла.
– У вас хороший аппетит, – не удержался Герман, кивнув на пакеты.
– А что тут еще делать? – пожал плечами Игнат. – Едим, пьем, гуляем. Отдыхаем, как можем.
– Приезжали б в сезон, – Герман не удержался и отхлебнул вина.
– Не получилось, – Игнат был краток. – Короче, после завтрака решили последовать совету Лиды и пойти в спа. Воды тут постоянно нет, хоть нормально помыться, – он хмыкнул. – Вызвали такси и поехали.
– Во сколько туда прибыли? – в этом месте Герману стало куда интереснее.
Они дружно пожали плечами и задумались. Изабелла облокотилась на плечо своего чернявого друга и закатила глаза к потолку. Мужчина хладнокровно жевал кусок сала.
– Мы туда поехали в двенадцать, – пробормотала в итоге рыжая. – Помнишь, – она посмотрела на Игната, – новости начались в холле?
Он снисходительно кивнул:
– Да, я вызвал такси, и мы сели кофе попить. Тут начались новости. Такси быстро подъехало. Где-то в двенадцать десять уехали точно.
На убийц они не смахивали. Герман не много упырей на своем веку повидал, но считал, что в психологии разбирается: эти не убивали. Расслабленный вид парочки не обманывал его. Они были готовы к прыжку – именно так, странно они выглядели – готовыми к прыжку, как пантера. А с другой стороны, были совершенно спокойны. То есть, палец в рот пока не положишь, они его не оттяпают. Положишь – твои проблемы, останешься без пальца…
– Как вы там с Лидой встретились? – задал вопрос Герман, подбираясь к интересующей его теме.
– Да вы бы ели, а? – Изабелла смахнула ему на тарелку сала и телячьей колбасы. Игнат плеснул красного. – Оголодали, небось, – участливо произнесла женщина и опять провела рукой по колену своего друга.
– За здоровье! – сурово произнес Игнат. Все выпили.
Выяснилось, что в спа, заглянув в римские бани, они заметили, несмотря на пар, Лиду. Завязалась беседа, обсудили дыхательный тренинг, неустойчивую погоду и отсутствие воды в пансионате. Потом ходили в другие бани и сауны, плавали в бассейне и пили чай. С Лидой время от времени перекидывались парой фраз. В итоге ушли раньше – есть захотелось.
– Может вы заметили что-то подозрительное? – с надеждой спросил Герман. – Может крутился возле нее кто? И почему она не ушла с вами?
– Мы решили в ресторан идти, – ответил Игнат. – Там рядом есть хорошее место. Редкость, простите, для ваших мест.
Герман кивнул: мол прощаю.
– Кстати, сколько вы в том ресторане сидели? – спросил он с прицелом проверить алиби.
– Ой, долго! – Изабелла провела рукой по ноге чернявого друга. – Ушли после половины седьмого, точно. Да? – она повернулась к Игнату. – Не раньше! Помнишь, я еще пила Бехеровку?
Связь между временем и Бехеровкой Герман не уловил, но отметил про себя, что если в ресторане подтвердят алиби, то он увидит точное время, когда официант принял заказ и когда он их рассчитал. Судя по всему, вряд ли они убили Лиду. Вряд ли, больно спокойно выглядят.
– Про подозрительное, – решил дожать тему Герман. – И все-таки, попробуйте вспомнить, не заметили ли вы чего-то странного.
И тут непонятная вещь произошла: Герману даже почудилось, что ночь наступила, и стало слишком жарко. Парочка продолжала вести себя, как и доселе. Рыжая улыбалась во весь рот, мужчина хмурил лоб и напускал на себя серьезный вид. Она его поглаживала то тут, то там. Он иногда клал свою руку на ее или подкладывал в ответ ей что-то на тарелку. Полная гармония – казалось, они чувствуют друг друга и общаются без слов. Но атмосфера с его вопросом явно изменилась. Марево расползлось по комнате, забираясь во все уголочки, располагаясь на диване, под столом, по всей мебели. Страшно захотелось пить, Герман не удержался и потянулся за пластиковым стаканчиком с вином. В ушах стоял звон и будто колокольчики зазвенели, мерзким таким звоном, комариным. В глазах запрыгали противные черные точки, превращаясь в запятые, двоеточия, многоточия и скобки.
– Игристого выпейте, – послышался женский голос. – Игристое как хорошо против головокружений и тошноты.
Герман осознать полезности игристого для здоровья не успел…
Павлин опять заорал диким залихватским криком. Ему захотелось заткнуть уши, но затыкать было нечем и нечего: это и бесило. Полная бестелесность ему не всегда бросалась в глаза, однако, порой он это замечал. Бестелесность, бесполость, бесполезность, бессмысленность – он повторял слова, которые желал бы облечь в некую форму, но не мог. Павлины орали, гоготали вновь образовавшиеся гуси, мычала корова, а вдали грохотал фейерверк. Он вздохнул и вошел во Дворец. Предметы раскачивались в воздухе, чуть отстоя от пола. О, этот эффект он знал не понаслышке. Конечно, тут сейчас начнут появляться и исчезать, кричать и замолкать, мучить и оставлять в покое.