Вино желаний

Иден Дороти

– Так просто? Без извинений и объяснений?

– Неужели ты беспокоишься о чувствах Виргинии? Это неподражаемо – жена упрекает мужа за невнимание к другой женщине. Хочу тебя успокоить, я намекнул ей на семейные неприятности. К несчастью, Виргиния совершенно правильно угадала, что речь идет о тебе, и бросила трубку.

Он вздохнул с насмешливым сожалением.

– Теперь придется много потрудиться, чтобы опять попасть к ней в милость.

– Я уверена, ты как-нибудь выкрутишься, – поддела его Лора.

– Ну, это разумеется, – последовал беспечный ответ.

На

секунду Лора подумала, что сейчас взорвется от ярости и ревности. Но вовремя взяла себя в руки, вспоминая, что большой ошибкой будет обнаружить перед Дирком свою слабость. Чтобы переиграть такого искусного игрока, понадобится холодная голова, ведь он остался здесь неспроста. Ему не удалось притупить ее бдительность своим кажущимся смирением по поводу ее отказа. Ни на минуту.

– Мне совсем не интересно обсуждать твои способы подхода к женщинам, – сказала она, усмехаясь. – И сегодня вечером я не нуждаюсь в сомнительном удовольствии общения с тобой. Так что, если ты не возражаешь, я бы все же хотела, чтобы ты ушел.

– Какая ты неблагодарная женщина, Лора! Я так вовремя появился, чтобы спасти этого разбойника, а что мне досталось в награду? Одни оскорбления. Не угостила даже чашкой кофе.

Лора тяжело вздохнула.

– Ну, а если я дам тебе кофе, ты уйдешь?

– Даю слово.

"Которое у тебя так же надежно, как у наших политиков", – с раздражением подумала она. Ее беспокойство усилилось, когда он взял пульс дистанционного управления телевизором и расположился на диване, уютно устроившись между цветастыми подушками.

Через секунду на экране появились Кэри Грант и Ева Мери Сент, к несчастью, сжимавшие друг друга в объятиях.

Лора резко повернулась и направилась в кухонный отсек, оформленный в виде корабельного камбуза. Она с шумом поставила чайник на плиту и принялась громко выдвигать ящики один за другим в поисках кофе.

– Не забудь и себе налить чашку, – донесся вслед его голос. – Я ненавижу пить в одиночку.

– Раскомандовался, – пробормотала она негромко.

– Что ты сказала, дорогая? – он слегка приподнялся, чтобы увидеть ее через спинку дивана.

– Смотри свой фильм, Дирк, и помалкивай.

– Ты, кажется, сегодня не в духе? Или ты теперь всегда не в духе? Все, что тебе надо, Лора, это большой… приятный…

– Дирк Торнтон, если ты скажешь еще слово в этом роде, я подойду и вылью кипящий кофе прямо на ты сам знаешь что!

Он довольно захихикал.

– Я только хотел сказать "отпуск".

– Как же, отпуск!

– Лора, ты меня шокируешь.

– Черта с два тебя можно шокировать!

– Кто-то из нас двоих употребляет оскорбительные выражения.

– Не я. Я никогда не употребляю выражений.

– Совсем даже напротив.

– Неправда!

– Вчера ты обругала меня скотиной.

– Это не оскорбление, а факт, – не сдавалась Лора.

– Это только твое мнение, но никак не факт. Я не скотина. Мои мама и папа определенно были людьми.

Лора набрала побольше воздуха в легкие и собралась выпустить следующую торпеду, полную уничтожающего сарказма, но вдруг словно очнулась.

Тебе

нравится этот разговор, – поймала она себя на мысли. Твое сердце бьется сильнее. Кровь разгорелась. А твое глупое тело трепещет от предвкушения. Скоро ты сама захочешь, чтобы он остался. И ты знаешь, чем это кончится.

Она бросила быстрый взгляд через плечо на Дирка, который как раз сел на диване, чтобы видеть, чем она занята. Когда он увидел ее лицо, смех угас в его глазах и взамен появилось откровенно понимающее выражение, которое ее обеспокоило и разозлило.

Опять я выдала себя, чуть не застонала она. Выдала свои сокровенные чувства, показала, что всем моим протестам грош цена, что я по-прежнему хочу его близости.

Лора потупилась и усилием воли заставила пульс биться ровно, все время повторяя в уме данные себе обещания по пути в гостиную. Успокоившись и утвердившись в решении держаться с ним невозмутимо и презрительно, как он того заслуживает, она принесла кофе и поставила чашку на низкий столик, а сама уселась в соседнее кресло. Утонув в мягком сиденьи, она откинулась назад и небрежно скрестила ноги, надеясь, что являет собой картину холодного безразличия к самому факту существования мужа. Она даже сделала вид, что увлеклась фильмом.

– Никто не умеет готовить такой вкусный кофе, Лора, – похвалил Дирк, отпив несколько глотков. – Горячий, крепкий, сладкий…

Лора замерла, ожидая, что он добавит "как ты". Однажды он сделал такое сравнение в их медовый месяц, и последующие несколько месяцев совместное питье кофе приобрело тайный смысл, стало их прелюдией к близости. Дирк бросал на нее взгляд поверх чашки, и его губы беззвучно произносили слова, а она всегда краснела. В те дни ему нравилось, когда она краснела.

Но потом, когда многое в их отношениях изменилось, ушли эти трепетные минуты, вспышки стыдливости стали повторяться все реже, и питье кофе перестало быть чем-то особенным.

Но теперь она опять ощутила, как кровь прилила к щекам. Мучительное чувство неловкости сковало ее движения, она бросила быстрый взгляд на мужа, чтобы убедиться, заметил ли он ее состояние.

Зачем она это сделала!

Его серые глаза с многозначительным выражением дали ей понять, что он вспоминает их прежние минуты, проведенные за кофе, и с большим удовольствием, судя по затаенным искрам, вспыхнувшим в зрачках.

У нее сердце упало, и она отвела глаза, тщетно пытаясь обрести вид холодного равнодушия. Но Дирк не собирался дать ей так легко отделаться.

– Можешь ты назвать мне хоть одну серьезную причину, – спросил он вкрадчиво, – почему ты не согласна, чтобы я содержал тебя? Только постарайся обойтись без сцен. Я не собираюсь давить и вынуждать. Мне хочется послушать твои возражения, высказанные спокойно и логично.

Лора судорожно проглотила комок в горле. Стоило ли рисковать, отвечая на этот вопрос, и опять вступать с ним в неравный поединок? Дирк умел мастерски вести споры. Мало кто мог сравниться с ним в умении убеждать людей в правильности своей точки зрения. Скорее всего это было безрассудством.