Винодел
Шрифт:
— Я не слышала звонка.
Вейл приподнялась и тут же зашлась в новом приступе кашля. Спрыгнув с кровати, она опрометью бросилась в ванную, где выплюнула комок пропитанной сажей мокроты. Напившись из-под крана, она облокотилась на раковину, чтобы перевести дыхание, а когда оглянулась, то увидела в дверях Робби.
— Ты как? — спросил он.
— Великолепно. — Она взяла телефон и, еще раз откашлявшись, сказала: — Я вас слушаю.
— Голос у тебя, если честно, как у моего восьмидесятилетнего отца, — произнес Томас Гиффорд. — Пятьдесят лет курил по две пачки в день.
— Спасибо, сэр.
— Я получил твое сообщение. Спасибо, что держишь меня в курсе. Только лучше бы ты позвонила на домашний…
— Вы бы ничем не смогли мне помочь. А из-за разницы во времени я бы только понапрасну вас разбудила.
— Тоже верно. Тогда слушай. Арт сейчас в Лос-Анджелесе, дает показания по делу убийцы из Блу-Лэйк. Он должен был вернуться в Квонтико сегодня вечером, но я попросил его поменять билет и по пути домой он заглянет в Напу. Буквально на минуточку.
Арт Руни был специалистом высокого класса, Вейл очень его уважала. Гиффорд поручал ему большинство дел с серийными поджогами. Пожалуй, он и впрямь тут не помешает.
— Но это же не серийный поджигатель, — возразила Вейл.
— Ты в этом уверена?
По правде говоря, она не знала.
— Я не спрашивала. Обязательно наведу справки.
— Тебе нужна медицинская помощь? Как ты вообще себя чувствуешь?
— Мне оказали первую помощь. Я, наверное, еще схожу к местному врачу.
— Правильно. Дальше: я договорился, чтобы тебе дали новый телефон. Наш агент из Санта-Розы встретит Арта в аэропорту и передаст телефон ему, а он уже тебе. Жетон придет службой доставки. И тут возникает вопрос… — Выждав несколько секунд, он спросил: — Как ты считаешь, сжечь пытались именно тебя?
— Пока что трудно сказать. Подозреваемых нет.
— Ладно, если что — сообщи. И еще… Я, кажется, слишком часто это повторяю, но будь осторожна, ладно?
Как же так? И никаких, получается, шуток о «пожаромагните» рядом с «маньякомагнитом»?
— Хорошо. Постараюсь.
Потратив немало сил на то, чтобы выглядеть презентабельно в одежде Диксон (хозяйка уверяла, что подыщет нужный размер, но ошиблась), Вейл окинула свое отражение придирчивым взглядом и недовольно нахмурила брови. Любой женщине тяжело чувствовать себя привлекательной, когда носишь деловые костюмы каждый день. А уж когда надеваешь деловой костюм с чужого плеча — особенно с плеча человека, сложенного, как Роксана Диксон, — впору отчаяться по-настоящему.
Но ей следовало помнить: она выжила в пожаре. И это главное.
Робби, подкравшись сзади, чмокнул ее в шею и сказал, что она выглядит потрясающе. Сам он был в том же, что и вчера.
«И почему женщинам так нравится слушать эту чушь? Да потому, что настроение сразу улучшается». Она понимала, что выглядит далеко не потрясающе, но от его слов на душе стало легче. Как же все-таки странно устроена человеческая психика!
Диксон ожидала их в кухне. Позавтракав хлопьями с молоком, они разъехались в разные стороны. Робби отправился по магазинам — восстанавливать гардероб для них обоих. Вейл подробно проинструктировала его, где именно покупать одежду, каких размеров и фасонов. Перспектива шопинга вслепую, похоже, несколько удручала Робби, но Карен посоветовала
Вейл и Диксон поехали в управление, но Вейл хотела первым делом наведаться на пепелище и покопаться там уже при свете дня. Совещание было назначено на десять, так что время еще было.
Уже на подъезде к гостинице Вейл как бы между прочим обронила:
— А ты, похоже, знакома с этим Эдди Агбаяни.
Диксон улыбнулась в ответ.
— Ага, можно и так сказать. Мы год встречались. Потом начались проблемы. — Она свернула влево на гостиничную стоянку. — Все вроде шло нормально, но какое-то напряжение постоянно ощущалось. Но мы по-прежнему любим друг друга. Сложно это все… Наши отношения не выдерживают… скажем так, борьбы за лидерство.
«Борьбы за лидерство». Интересно, кто же в этой борьбе агрессор? По ее наблюдениям, проблема, скорее всего, коренилась в неуверенности Агбаяни. Тестостерон, мужское самолюбие — вечные враги счастливых союзов. Открыв дверцу автомобиля, Вейл вдруг подумала, что могла и ошибиться в своих оценках. На что она вообще опиралась? Ей, эксперту по психологическим портретам, было трудно удержаться от составления их в нерабочее время. Сложно все-таки наслаждаться непринужденной беседой, когда невольно анализируешь язык тела собеседника, перемены в его интонациях и выражении лица.
— А почему вы все же расстались? — спросила Вейл.
— Не мырасстались, а яего бросила. Я женщина не из простых, что бы это ни значило. Я упряма и сама это знаю. Вот мы с Эдди порой и цапались: ему ведь тоже хотелось проявлять инициативу. Какое-то время мы держали равновесие, но оно нарушилось, когда спортзалу я стала уделять больше внимания, чем ему. Так вышло, что… В общем, на работе было много стрессов, а спорт помогал мне собраться с мыслями, взглянуть на вещи объективно. Так что я сама отчасти была виновата. Но потом я поняла, что, чем ругаться каждый день, лучше сделать перерыв. — Они вышли из «форда» и пошли по дорожке. — Поначалу приходилось несладко. Я очень по нему скучала. Но время идет, расстояние между людьми увеличивается, и не успеешь опомниться, как… — Она покачала головой. — Прошло уж почти четыре месяца.
«Примерно в это же время ты перешла из полиции Валлехо в окружную прокуратуру. Совпадение?» От запаха горелой древесины и бензина, пронизывавшего воздух, как дешевые духи, у Вейл подрагивали ноздри.
— Интересно, сколько продержится эта вонь.
Диксон брезгливо поморщилась.
— Наверное, до тех пор, пока не вызовут бригаду демонтажников, которые снесут это все к чертям собачьим.
Благодаря оперативной работе пожарников примерно четверть здания уцелела. Остальные же три четверти представляли собой угольно-черную оболочку с обрывками цветастых обоев на фрагментах стен, принявших странные формы: чего не коснулся огонь, то залила вода.