Виновато море

Кларк Люси

– Простите? Здесь не занято?

Вздрогнув, она оторвалась от дневника. Мужчина в бледно-желтой майке-поло указывал на свободный стул за ее столиком.

– Нет, – ответила она, посчитав, что он намеревался забрать стул, и несколько оторопела, когда тот стал усаживаться, ставя к ней на стол высокий бокал с пивом и протягивая ей руку.

– Марк.

Его пальцы оказались короткими и влажными. Своего имени она не назвала.

– Я здесь с друзьями – напарниками по сквошу, – заявил он, кивая в направлении компании мужчин, которую она миновала на пути к своему столику. – Поскольку я опять проиграл, мне невыносимо

тошно сидеть там с ними и вновь все это обсуждать. Надеюсь, вы не против, если я к вам присоединюсь?

Кейти была против и очень против. В других обстоятельствах она дала бы понять, что не расположена к знакомству, смягчив свой отказ вежливой шуткой, дабы мужчина мог ретироваться, не роняя своего достоинства. Однако нынешняя усталость полностью притупила ее навыки общения.

– Ну, так, – продолжил ободренный Марк, неверно истолковав ее молчание – и откуда же вы?

Она взялась левой рукой за ножку бокала, намеренно выставив вперед свое обручальное колечко.

– Из Лондона.

– Биг-Бен, мадам Тюссо, Ковент-Гарден. – Он хихикнул. – Был я там пару лет назад. Холодрыга. Но ничего. Очень даже ничего.

Она сделала глоток из своего бокала.

Взгляд мужчины упал на дневник.

– Тетрадка?

– Журнал.

– Так вы писательница?

– Он не мой.

Выгнув шею под непривычным углом, он сделал попытку разобрать, что там написано. Она обратила внимание, что его глаза, расположенные слишком близко, делали его похожим на рептилию.

– А чей же?

– Моей сестры.

– Собираете на нее грязный компромат, да?

Она почувствовала, как от него пахнет алкоголем, и по блеску глаз поняла, что он пьян. Она посмотрела вокруг в надежде, что официант с ее заказом уже где-то рядом.

– Так поведайте мне… – Он сделал вопросительный жест рукой.

– Кейти.

– Так поведайте мне, Кейти, что же такое вы делаете с журналом вашей сестры?

Кейти несколько передернуло от его, казалось бы, безобидного упоминания о дневнике Миа. Ей захотелось резко закрыть его и побыстрее отделаться от этого нагловатого подвыпившего шута.

– Это личное.

– Уверен, она тоже так думала, когда писала! – Расхохотавшись, он собрался глотнуть пива. Она заметила, как его губа расплющилась о стеклянный край бокала.

– Простите, думаю, вам лучше уйти.

Он показался уязвленным, словно искренне считал, что беседа развивалась вполне удачно.

– Вы серьезно?

– Да. Серьезно.

Поднимаясь, он стукнулся коленом о столик. Бокал Кейти пошатнулся, но она в самый последний момент успела схватить его за ножку. А вот подхватить бокал с пивом уже не успела, и золотистая, с прозрачными пузырьками жидкость разлилась по раскрытому дневнику. В панике схватив салфетку, Кейти попыталась хоть как-то промокнуть его, однако гладкие кремовые листы уже пропитывались пивом, темнея и морщась. Она с ужасом наблюдала, как расплывается четкий и аккуратный почерк сестры.

– Кретин!

Две дамы за соседним столиком обернулись.

Мужчина поднял вверх руки.

– Успокойтесь, леди. Я лишь хотел культурно пообщаться. – Он с грохотом задвинул свой стул. – Похоже, игра окончена, – ехидно добавил он, кивая на испорченный дневник.

– Пошел ты… – с удовольствием выпалила она в ответ.

Сокрушенно качая головой, мужчина направился к своим дружкам.

Прикусив губу, Кейти отчаянно

пыталась сохранить самообладание, но слезы угрожающе подступали. Сжимая в руках испорченную тетрадь, она схватила свою сумочку и жакетку.

Когда официант ставил на столик ее заказ, Кейти была уже в дверях. Она покинула свой дом, бросила работу, оставила своего жениха и своих друзей из-за отчаянного желания узнать, что случилось с Миа. Но сейчас, выскочив на улицу, окутавшую ее своим холодным дыханием, она подумала, не совершила ли роковую ошибку. «Прости, Миа. Боюсь, я не справлюсь».

6

Миа

(Мауи, октябрь прошлого года)

Финн зашнуровывал туристические ботинки, подняв ногу на крыло арендованной машины. Он поставил будильник на четыре утра, чтобы отвезти Миа по извилистым дорогам с крутыми поворотами на самую высокую точку Мауи – вершину вулкана Халеакала – встречать рассвет. На высоте десять тысяч футов оказалось довольно холодно, несмотря на предупреждение о том, что к полудню наступит нестерпимая жара и пешим туристам едва ли удастся найти подходящую для отдыха тень.

– Воды много взял? – поинтересовалась Миа все еще хрипловатым от дремоты голосом.

– Хватит на двоих. – Он застегнул куртку, запер машину и подтянул лямки рюкзака.

Они отправились в путь при свете налобных фонариков. Финн шел впереди в надежде найти дорогу с твердым грунтом. Пеший туризм в ночное время опасен тем, что рельеф, особенности местности и почвы становятся трудноразличимы. Однако выбранная тропа оказалась довольно однородной, и спуск в кратерную чашу был не слишком крутым. Оба шли молча. Единственным звуком, который они производили, был периодически раздававшийся хруст попавшего под ботинок кусочка пепельного шлака.

Рассвет пока не наступил, и воздух был сухим и холодным. У Финна возникло ощущение, что кожа на его щеках усохла и натянулась. Он обернулся, чтобы убедиться, что Миа не отстает, и луч его фонарика упал ей на лицо. Ее волосы были небрежно собраны в пучок, а черная кофта застегнута до самого подбородка. Лицо казалось серьезным и сосредоточенным.

– Все нормально?

– Нормально.

Они продолжили путь. Черное небо между тем становилось густо-фиолетовым, и начинали проступать очертания грозных вулканов и шлаковых конусов. Стройная, в хорошей физической форме, Миа не отставала. Она как-то сказала Финну, что любит пеший туризм за простоту перемещения с одного места на другое под открытым небом. С тех пор как они прилетели на Мауи, она подолгу бродила по пляжам в одиночестве, и Финн решил, что она проводит время в раздумьях об отце. Они пробыли на острове уже целую неделю, но она пока так и не встретилась с ним. И Финн не задавал лишних вопросов. Миа сама решит, когда придет время.

За долгие годы он научился распознавать ее настроение по некоторым мелким деталям поведения. Если, например, в процессе беседы она посматривала на него краешком глаза, слегка покусывая при этом нижнюю губу, значит, хотела поговорить с ним о чем-то важном, и ему следовало, чуть поумерив пыл, сделать паузу, чтобы дать ей такую возможность. Он чутко улавливал подобные сигналы после тринадцати лет их дружбы – более продолжительной, чем многие браки, – и тем не менее до сих пор не мог с полной уверенностью сказать, как она к нему относится.