Виновато море
Шрифт:
«Ты всегда любила океан. Ты как-то сказала мне, что он занимает семьдесят процентов поверхности нашей планеты. Ты говорила, что тебе нравится, как он постоянно меняется: сегодня – зеркально спокойный, а завтра – бушующий волнами. Вероятно, это меня и напугало в тот день в Порткрэе: я поняла, что его невозможно обуздать. Море непредсказуемо: оно в постоянном движении, постоянно меняется. Как и ты».
Кейти вдруг подумала, что она, вероятно, стояла на том самом месте, где в день гибели Миа оказались свидетели. Она представила, как на шее Миа побрякивали бусы с ракушками, когда она бежала
Ноги у Кейти отяжелели от усталости, но она заставила себя идти дальше, потому что знала, что еще не добралась до цели. В верхней части тропы стоял гул насекомых. Путь затрудняла кустарниковая поросль, и ей приходилось руками раздвигать колючие ветки. Из густой растительности тянуло влагой, наполнявшей воздух землистым запахом.
Она вскрикнула от боли, когда по ноге полоснуло что-то острое, и, посветив вниз фонарем, увидела кровь. На ярко-красной ране чуть ниже колена виднелись черные песчинки. Она задела незаметный острый выступ скалы. Выпрямившись, на всякий случай посветила вокруг фонарем, но увидела лишь темноту. Она направила луч фонарика влево от тропы: там виднелись кустарник и камни. Дальше был обрыв. Кейти находилась от него всего в нескольких футах. Еще несколько шагов, и она могла сорваться в пропасть.
Она сделала глубокий вдох и стала двигаться осторожнее, медленно переставляя ноги одну за другой. Дважды поскользнувшись, вцеплялась руками и ногтями в землю, чтобы удержаться. Всякий раз, когда у нее начинали сдавать нервы, она напоминала себе, что Миа поднималась по этой тропе босая и без фонарика.
Кейти тяжело дышала, а подъем становился все круче. Она схватилась рукой за ветку, чтобы подтянуться. Внезапно ветер резко усилился, а земля под ногами выровнялась. Она добралась до вершины.
Кейти столько раз представляла себе это место, что утес будто бы ждал ее. Гранитные глыбы окаймляли маленькую площадку, которая обрывалась к морю и скалам. В небе яркими золотыми точками сверкали звезды.
У нее было странное ощущение, что она не одна. Она резко развернулась – воздух наполнил подол ее платья, а луч фонарика описал светящийся круг.
– Миа?
Но ответом был лишь ветер, обдувающий утес. Она почувствовала неловкость. Рана на ноге отчаянно болела, а все тело охватила жуткая усталость. Она словно поднималась на эту скалу все долгих шесть месяцев, и теперь прошлое Миа, переплетаясь с настоящим Кейти, сливались воедино.
Правда о том, что случилось с Миа, была соткана из собранных ею обрывков информации. Дневник всего рассказать не мог. В нем были пробелы и пропуски – то, чем Миа не хотела делиться, а возможно, и чувства, в которых ей не хотелось признаваться даже себе самой. Кейти залатала эти пробелы с помощью своего воображения и теперь понимала, что это стало историей не только Миа, но и ее собственной.
Они обе совершили путешествия по одним и тем же местам – по побережьям трех континентов – в поисках ответов на вопросы друг о друге и о самих себе. Нити их жизней – какими бы истрепанными, выцветшими
Она медленно пошла вперед, пока не очутилась на расстоянии фута от самого края. Ветер трепал ее волосы, а в груди отзывался рокот волн.
«Ну, вот, Миа, и я здесь. Точно как ты. Только пять месяцев спустя. Каково было тебе стоять здесь? Было ли тебе так одиноко, словно внутри образовалась пустота? Именно так мне сейчас без тебя. Мне всегда казалось, что я почувствую угрожающую тебе опасность. Я верила, что некая крохотная частичка нашей ДНК вскрикнет так громко, что будет слышно всему телу. Но этого не случилось. В ту ночь, когда ты оказалась здесь, я сидела в офисе – разговаривала с соискателями, отвечала на электронную почту и беседовала с руководством. В момент твоего падения я работала».
Фонарик выскользнул у нее из рук, и она увидела, как его луч описал в темноте дугу. Несколько долгих секунд он летел вниз. А затем погас.
Она дошла до конечной точки путешествия Миа. И своего?
Она чувствовала, как ее ступни вжимаются в край утеса, и закрыла глаза.
– Кейти?
Неожиданно раздавшийся в темноте голос произнес ее имя. Одновременно со свежим дуновением ветра что-то сжалось у нее внутри.
– Кейти?
Мужской голос казался незнакомым, а ее имя слетело с его губ звучно и плавно. Отступая назад, она очень медленно обернулась.
В пятнадцати футах от нее у гранитной глыбы стоял человек. Его крупный силуэт темнел на ее фоне при лунном свете. Она с сожалением подумала о потерянном фонарике, свет которого помог бы ей разглядеть выражение его лица.
– Ты ведь Кейти?
Он говорил с акцентом. Как она поняла, с австралийским.
– Ной?
– Да.
Моргнув, она помотала головой.
Отойдя от скалы, он сделал несколько шагов вперед; у него под ногами хрустнули камни. Когда он поравнялся с ней, она обратила внимание на его ввалившиеся глаза и впалые щеки. Их взгляды встретились.
– Я знал, что ты придешь сюда.
– Почему?
– Она была твоей сестрой.
В небе над ними сверкали звезды – единственные свидетели их разговора. Кейти внимательно разглядывала его, пытаясь сопоставить с описанием Миа. В своем дневнике она назвала его очаровательным – довольно необычное определение для мужчины, – но теперь Кейти это понимала, потому что в его лице действительно было некое воплощенное в одиночестве очарование. Свет луны лишал его взгляд теплоты, и она напомнила себе: «Ты ведь совершенно не знаешь этого человека».
– Ты что – следил за мной?
– Нет.
– Тогда как ты здесь оказался?
– Я иногда бываю здесь – прихожу подумать.
Ей вспомнились записи в дневнике, где говорилось о долгих часах, которые Ной проводил на утесе, глядя на волны.
– Я читала о тебе. Миа вела дневник.
– Да, я знаю.
– Это из-за тебя она оказалась на Бали, – дерзко произнесла Кейти, не в состоянии справиться с подступившей горечью.
Он потупил взгляд:
– Да.
– Она любила тебя. А ты был с ней жесток.