Виновник завтрашнего дня
Шрифт:
«Не стой истуканом, скажи хоть что-то», — приказала себе мысленно. Но как стояла, уперев взгляд в покрытый трехдневной щетиной подбородок, так и продолжила пялиться, не в силах пошевелиться.
— Мне нужно в душ, — спохватилась, подняв с полу рюкзак. — Можно?
— Конечно, — отступил назад Гончаров, освобождая дорогу. — Ты в порядке? — бросил в спину, будто почувствовав её раздрай.
— Да. Просто хочу освежиться.
Только оказавшись в не менее просторной ванной комнате, смогла перевести дыхание. Да что же это такое, а? Хоть плач, хоть головой лупись о стену. Что о ней можно подумать? То едва не
Не волновало её ни содержимое полочек, которые можно было изучить, не будь так взвинчена, ни прихваченное из дому соблазнительное белье.
В спешке выдавила первый попавшийся под руку гель, остервенело нанесла на кожу и принялась взбивать в густую пену, дрожа от холода. Каково же было её удивление, когда к ней в кабинку заявился абсолютно голый Гончаров.
— Ты что здесь делаешь? — растерялась, застыв с широко распахнутыми глазами. Одна рука взметнулась к торчащим соскам, вторая рухнула вниз, прикрывая выбритый лобок. Да, смешно. Не в её правилах стыдиться, тем более после вчерашнего, но, блин, мог бы и подождать.
Лёшка шагнул под ледяные потоки и понимающе хмыкнув, отрегулировал подачу на более теплую.
— Помогаю расслабиться, — мягко убрал её руки, окинул взглядом трепещущий от желания шелковистый живот и прижился к смутившейся девушке разгоряченным торсом, подавляя не столько ростом, сколько упирающейся в живот каменной эрекцией.
Влада опустила взгляд, рассматривая крупную головку, будто диво дивное и судорожно сглотнула. В горле ни с того ни с сего пересохло.
— Я и так уже расслабленна до предела, — улыбнулась нервно, чувствуя между ног жар.
— Нет, ты напряженна, — не согласился он, осторожно пройдясь костяшками пальцев вдоль нежной щеки и, обхватив пальцами подбородок, заставил посмотреть в глаза. — Знай, одно твое слово и я отступлю, — сказал хрипло, очерчивая большим пальцем манящую полноту губ. Были у него девственницы. В далеком прошлом приходилось иметь с ними дело, но тогда всё было по-другому. Тогда и ощущения были другими и ожидания. Возможно, он обманывал себя и окажись сейчас на месте Ладки другая девушка, он бы без раздумий нагнул её прямо тут, ничуть не заботясь о чужом наслаждении. Но с ней всё иначе. Мало полыхающих похотью глаз. Мало её готовности принять его чисто физиологически. Ему хотелось, чтобы она приняла его без тени страха и смущения. А они были. И страх, и смущение. Он прекрасно их видел. И то, как она сжимала бедра, пряча от него промежность, было тому ярким подтверждением.
Вся она, как оголенный нерв. Не дотронуться, не поласкать, как следует. От самого легкого прикосновения её била крупная дрожь. Как и его.
Её пухлые губы были совсем близко. Стоит податься вперед — и ощутит их нежность. Крышу сносило от одного только их вида, не говоря уже о мелькающих перед глазами картинках, на которых эти самые губы посасывают его член. С-с*ка-а-аа… нельзя о таком думать. Ещё не время. Задавит ведь, уничтожит бешеным голодом и животной страстью. С Ладой стоило запастись бетонной выдержкой и воистину титаническим терпением иначе разорвет на хрен.
Вода, падавшая на полыхающие страстью тела, казалось, тут же испарялась. Так жарко стало, так душно. Перед
Боже, если можно умереть от сладко-болезненного наслаждения, то почему она ещё жива? Он так жадно и жарко пожирал её, так втягивал в себя затвердевшие соски и ласкал их скользким языком, что она не удержалась и громко вскрикнула, чувствуя, как начинает оседать на пол.
Гончаров ненадолго отстранился, выключил воду и припал губами к греховной ложбинке, скользя языком вдоль соблазнительной впадины.
Влада обхватила его голову руками, жадно хватая ртом воздух. Между ног уже не просто сочившаяся влага, а самый настоящий потоп. Не смыть его теперь, не скрыть. Так и чувствовала, как по внутренней стороне бедра прокладывала дорожку обильная смазка.
— Лё-ё-ёша, — схватилась за крепкие плечи, практически падая. — Я больше не могу…
Поскорее бы ощутить его внутри себя и положить конец этой страстной агонии. Уже не было сил противостоять ей, накаляя и без того подошедшее до критической точки возбуждение. А ведь это всего лишь прелюдия. Что же будет дальше?
Гончаров словно не слышал её и хотел, было, опуститься на колени, подготавливая свою девочку к дальнейшему этапу, но она не позволила. Вцепилась в плечи, удерживая на месте, и смущенно выдохнула:
— Не надо, пожалуйста.
— Будет не так больно, — прошептал почему-то севшим голосом. Дышать становилось всё труднее и труднее.
Ну и пусть. Не созрела она ещё для столь интимных прикосновений. Для секса — да, но не для куни. Сама себя там ни разу не трогала, а то он. Может, для кого-то это покажется смешным, но для неё это именно так. Поэтому приподнялась на носочках и он, не задумываясь, с легкостью оторвал её от пола подхватив на руки. Длинные ноги ловко обвились вокруг крепких бедер, прижимаясь пульсирующей промежностью к вздыбленному члену.
— Не будет, — заверила пылко. — Я хочу тебя сейчас, — выдохнула, зарывшись губами в его мокрые волосы. Боялась, что если дотронется к ней там, она просто не выдержит и взорвется нахрен.
Лёшка всё же нырнул в её узкую дырочку сначала одним пальцем, а следом присоединил и второй, неспешно растягивая тесное лоно. От накрывших с головой ощущений повело в буквальном смысле. Пошатнувшись, впечатался спиной в скользкий пластик и стиснув зубы, принялся разрабатывать мокрую щелочку.
Прям так и не будет больно. Ага. Щас. В жизни не встречал столь тесной вагины. Вот как она собирается принять его, если уже сейчас сокращает вокруг пальцев нежные стенки, препятствуя более глубокому проникновению.
— Лад, я хочу тебе помочь, хотя бы так, — приподнял выше над членом, лаская более откровенно. Если не хочет языком, не вопрос, он и пальцами подарит ей оргазм. Ей срочно нужно расслабиться, иначе намучается.
Девушка тихо всхлипнула и едва уловимо кивнув, шире развела бедра, позволяя изучить сокровенное местечко.
Пока его звериный изголодавшийся взгляд упивался распахнутыми от наслаждения полными губами, наблюдал за рваными вдохами, любовался идеальной грудью, длинные пальцы умело таранили промежность, не забывая ласкать налившийся острым желанием клитор.