Виновник завтрашнего дня
Шрифт:
Руслан не стал настаивать. Лёшкиному слову он верил, просто всё настолько серьёзно, что лишний раз перестраховаться не помешает. Тем более, кто знает, что там за страсти с Некрасовой. Весь путь домой, пока тряслись в поезде, Руслан промывал другу мозги. Не дай Бог попрется выяснять отношения. Лёха тогда обиделся, заявив, что нихрена. Даже если захочет — гордость не позволит. Только, сказано это было в пьяном угаре и сопровождалось таким взглядом, что Русый засомневался.
— Смотри, Лёха, билеты уже куплены, Толян надеется на нашу помощь. Я тоже дал слово. Не вздумай
— Да сколько можно, а? — вспылил он, закинув спортивную сумку на плечо. — Харе причитать. — Хотел добавить, что и так тошно, но промолчал.
Русый примирительно поднял руки, давая понять, что тема закрыта.
— Слушай, давай вон тех цып возьмем в оборот, — кивнул на приглянувшихся ему девчонок. Те расхаживали вдоль автобусной остановки, периодически бросая в их сторону заинтересованные взгляды.
Кохнович даже плечи расправил. А что? Девчонки симпотные, они тоже не уроды. Разве что чуток помятые после поезда, зато здоровенные, широкоплечие, подтянутые. Чем не красавцы?
Алексей после операции и душевных терзаний снова ожил, вернулся в привычный форму, правда, трёхсантиметровый вертикальный шрам на шее ещё играл багровым контрастом по сравнению с загорелой кожей, но выглядел не так устрашающе, как было попервой. Да и не важно это. Куда важнее, что выстоял. Что не опустил руки и смог быстро вернуться в строй.
Хотя, бесспорно, все те события по-своему перекроили его внутренний мир. Где-то надломили, где-то ожесточили. С виду посмотришь — всё тот же Лёшка Гончаров, а копнешь глубже — можешь заблудиться в сгустившихся сумерках.
Было в его глазах что-то такое, тяжелое что ли, испытывающее. Русый и сам порой ежился под таким взглядом, понимая, что полтора месяца — недостаточный срок для реабилитации. Как бы Гончаров не храбрился, как бы не отшучивался и хорохорился, а порой всё же палился, уходя ненадолго в себя.
— Чур, моя темненькая, — незаметно кивнул на брюнетку Русый, направляясь к остановке.
— Да мне как-то пофиг, главное, чтобы дала.
Прозвучало грубо, но именно такой позиции придерживался с недавних пор. И пока Кохнович заливал к девчатам, набиваясь «в друзья», Лёшка оценивающе «прощупывал» светленькую, наигранно смущающуюся под его голодным взглядом.
В меру короткий сарафан призывно оттопыривался на упругой заднице, длинные ноги блистали ровным загаром, а третий размер сисек обещал поистине райское наслаждение. Красотка вызывающе вскинула голову, разбросав по плечам белокурые локоны, а потом призывно улыбнулась, будучи в курсе своей неотразимости. Тёмненькая тоже не отставала, уже во всю заливая с неугомонным дружбаном.
Казалось, сам воздух вокруг них вибрировал от накопившейся за долгие месяцы неизрасходованной сексуальной энергии и девчонки, ведомые чисто животным инстинктом, попали в их действующее магнитное поле, сразу заискрившись в ответ.
Весна ли тому виновница или у них на лбу было написано, что затрахают до смерти, хрен его знает, но слово за слово, шутка за шуткой и уже через две минуты они знали их имена, а ещё через пять было договорено о встрече в «Питоне».
Подъехавшая «5»
— Оплачиваем проезд, солдатики! — замаячила дородная кондукторша, хмурясь от их хохота. Расположившись в самом конце, они то и дело ржали, внаглую обнимая девушек за тонкие талии.
Кохнович достал деньги, расплатившись за всю компанию, и задорно подмигнул женщине, как только та полезла в объемный передник за мелочью.
— Девушка, сдачи не надо, — расплылся в улыбке, отчего пятидесятилетняя «девушка» расцвела прямо на глазах и благосклонно проплыла в начало автобуса.
Юля, та, что тёмненькая, уже в открытую зажимались с ним, благо, автобус был практически пустой. А вот Лёха, не смотря на жуткою ломоту в яйцах, невольно приуныл. Они как раз проезжали центральную площадь, утопающую в каштаном цвету и само собой вспомнилось, как гуляли здесь с Викой, поедая мороженное или катались на колесе обозрения, целуясь, как ненормальные. Мдаа, вдали всё-таки было проще.
Почувствовав едва ощутимое прикосновение к плечу, повернулся к девушке, вопросительно приподняв бровь. На довольно симпатичном личике со вздернутым носиком читался открытый интерес. Ну вот, сейчас начнутся расспросы. А девочка-то максимум на недельку. Не хотелось, чтобы потом лила слёзы.
— Ладно, народ, до вечера, — подхватил сумку, вовремя заметив шедшую навстречу «9». Если сейчас выйдет на остановке, то успеет перехватить и тогда не придется тащиться через весь город.
— Давай, до вечера, — разорвал засос Русый, протягивая руку.
— Пока, Лёш, вечером увидимся, — попрощалась Оля, поправляя волосы. Кажется, кого-то этой ночью ждет умопомрачительный секс. Главное, не забыть запастись резиной.
Вскочил на задние двери в самый последний момент, и то, если бы одна из пенсионерок не предупредила водителя подождать.
— Спасибо, бабуль, — улыбнулся пожилой женщине, присаживаясь на заднем сидении.
— Да не за что, милок! — проворковала та ласково, возобновив прерванное общение с таким же божьим одуваном.
От быстрого бега и волнения от предстоящей встречи легкие разрывали грудную клетку, норовя не выдержать бурлящего в крови адреналина.
Ударившись в ностальгию, рассматривал сквозь стекло весенний город, понимая, что не год прошел, а целая вечность. Армия не только воспитала стойкость духа, но и ожесточила. Шлифонула оставшуюся с юности шероховатость, придав былой мягкости строгость. Откалибровала некоторые взгляды на жизнь и заставила посмотреть на неё совсем под иным углом.
Вместо того, чтобы пройти мимо, поперся в соседний двор. Ну и зачем, если вот так подумать? Не мог ответить. Тупо стоял под Викиным балконом и заглядывал в окна. Много раз снился этот момент: он приходит из армии, стоит у подъезда, бросает мелкие камешки в окно, и она, услышав, выглядывает на улицу, радостно завизжав на весь двор…