Виновник завтрашнего дня
Шрифт:
— Ммм, — запручалась, сбрасывая с лица шершавую ладонь. — Лёша!!! Ты… — меня ещё трясло от страха, но дикая волна радости уже побежала по венам, заставляя забыть о недавней обиде. Пришел же — всё остальное мелочи. — Ты как сюда попал?
— Как и положено, через дверь, — улыбнулся, оттесняя меня к стене. Я зачаровано смотрела на его гибкую поступь, не веря, что он вот так просто вошел ко мне в комнату.
— А как же… — начала и осеклась. — Так это твоих рук дело?!
— Угу, — протянул довольно, вжав меня в стену. Сильные руки обхватили талию и в мгновения ока оторвали
— Я думала уже всё, отбой, — обняла руками крепкую шею, ловко обвив мужские бедра ногами. Сердце стучало, как бешеное, в ушах стоял шум, а между ног разлилось приятное тепло.
— Пришлось повозиться со станцией. Во всем посёлке нет электричества. Ты даже не представляешь, какой вокруг кипишь, — его голос звучал глухо и как-то вибрирующе, вызывая по телу неконтролируемую дрожь. А когда горячие ладони накрыли мои ягодицы и ощутимо сжали, я едва сдержалась, чтобы не застонать на весь дом. — Не злись, — попросил, оглаживая кожу подушечками пальцев.
— Не буду, — прошептала севшим голосом и слегка наклонившись, уткнулась губами в горячую шею, целуя тонкий шрам. Не знаю, мне постоянно хотелось прикасаться к нему губами, словно в нем сосредоточена необходимая мне жизненная сила. — Лёш, я так соскучилась по тебе. Я уже не выдерживаю.
Он вздохнул. Глубоко, тяжело. Я жалась к нему, исследуя руками широкие плечи, спину, мускулистый торс. Ещё немного, и потеку в прямом смысле слова.
Он обхватил руками мой затылок, запустил пальцы в волосы, заставляя посмотреть на него в упор. Сейчас, при свете луны, его глаза казалась чёрными, бездонными, но с яркими всполохами желания на самом дне.
— Я тоже соскучился, Ладусь, — выдохнул хрипло. — Чувствуешь? — потерся каменным пахом о мои бесстыдно-мокрые трусики, и не успела я расплыться в улыбке, радуясь столь откровенному признанию, как очутилась под натиском жадным губ.
Боже, как же он целовал меня… Голова шла кругом. Я сначала замерла, а потом и сама сорвалась, понеслась на бешеной скорости вниз, сметая всё на своем пути. Его губы с легким привкусом терпкого табака и горького кофе, а язык… слаще его я не пробовала ничего в жизни. Едва успевала хватать ртом воздух, старательно отвечая на скользящие, влажные и такие умелые движения. Я и не знала, что можно так целоваться. Неловкость, которую испытала в гостинице, куда-то запропастилась. На её место пришла дерзкая уверенность, мягкая игривость и чувственная податливость.
Нет в поцелуе ничего сложного, ничего страшного. Тебе лишь нужно отдаться более опытному партнеру, довериться ему, и открывшись, дарить себя на полную, млея под властной сокрушительной силой.
Его руки скользили вдоль моей спины, сжимали талию, мяли ягодицы. Порой мы забывались и начинали тереться друг о друга, имитируя половой акт, с жадностью хватая ртом воздух, чтобы снова слиться в затяжном поцелуе.
Как же от него пахло. Я с ума сходила от этого запаха: древесно-терпкого, дымчатого, опасного. Для меня это был самый лучший запах в мире. Запах любимого мужчины. Вбирала его в себя, забывалась в нем, словно в дурмане и тихо постанывала, желая большего.
Я кусала его губы,
— Лёш, я… — смотрела в горящие желанием омуты, а у самой перед глазами от перевозбуждения порхали яркие бабочки, — испачкаю тебя, — всё же смутилась, поймав на себе ласковый взгляд. Он тоже тяжело дышал, опаляя мою щеку горячим дыханием и мысль о том, что это я довела его до такого состояния, пьянила похлеще шампанского.
— Чем?.. — не понял. — Вот этим? — просунул руку между нашими телами, и осторожно сместив трусики, прошелся по безнадежно мокрым складочкам.
Я тихо вскрикнула, чувствуя, как один из пальцев оказался внутри меня. Захлебнулась, впившись в его плечи ноготками и прикусив сжатый кулак, протяжно застонала, практически теряя сознание от столь интимного момента.
— Ладка-а-а… — выдохнул с придыханием. И сколько откровенного желания было в его голосе, что у меня поплыло перед глазами. И так толком ничего не видела, а тут и вовсе потухло. — Нормально это. Хочешь ты меня. Я и тебя хочу. Так сильно, будто не трахался годами, — выдохнул в губы, выписывая вокруг чувствительной точки замысловатые узоры. Если он не прекратит сейчас же, я просто взорвусь нахрен и тогда точно его испачкаю.
Я не знала, как лучше, что бы он прекратил, или продолжил. Грудь болезненно ныла, мечтая поскорее оказаться в мужских руках. Соски неприятно терлись о ткань бюстгальтера и у меня, было, пронеслась шальная мысль снять его к чертовой матери. Хотелось, чтобы он никогда не размыкал объятий и не выпускал меня из рук.
За дверью послышался стук каблуков и недовольный голос сестры, вычитывающей кого-то по телефону.
— …Меня не волнует, кто отвечает за генератор: Вася, Петя, Гена — похер. Если через десять не появится электричество, я тебя уволю… Ты меня понял?..
Черт! Совсем мозги отшибло. Меня шарахнуло от Гончарова. Испугавшись, расцепила ноги, собираясь отстраниться, но он не позволил: перехватил бедра и сильно сжал, удерживая в прежнем положении.
— Не бойся, — прошел к кровати и сел на самый край, закинув мои ноги себе за спину. — Никто к нам не войдет, я закрылся изнутри.
Надо же, а я даже и не заметила. Разве можно так терять голову?
Гончаров чуть подался вперед, согнув в локте руку, и посмотрел на часы.
— У нас максимум пятнадцать минут. Рассказывай, давай, как прошла встреча с Турским?
Его сердце тоже гулко билось в груди. Не одна я была на пределе. Эта мысль льстила, будоражила, а ещё заставляла чувствовать себя особенной. Я заключила его лицо в ладони и ласково поцеловала в губы. Мимолетно, едва касаясь. Так нравилась их мягкость, не смотря на жёсткие контуры.
— Я не хочу тратить на него время. Давай завтра поговорим.
Послышался тяжкий вздох.
— Завтра не получится, утром я уезжаю в Москву.
Меня словно шандарахнули об пол.
— Надолго?