Винтовая лестница. Стена
Шрифт:
С учетом всех этих обстоятельств, улики, собранные против Фреда Мартина, выглядят незначительными».
На второй день после своего возвращения шериф привел одного из сыщиков к нам в дом. Возможно, Буллард крепко его оседлал, так как был он мрачен и неулыбчив.
— Прошу прощения, Марша, — сказал он. — Это мистер Уоррен. Он сотрудничает с нами и хочет задать вам несколько вопросов.
Меня всю трясло, но по крайней мере я постаралась, чтобы голос мой звучал твердо. В библиотеке был разожжен
— Просто расскажите ему все, Марша. Все равно многое нам и так уже известно.
Всего я рассказать, разумеется, не могла, но что могла— рассказала.
Рассказала о своей первой встрече с Алленом и о том, как ходила к нему в трейлер пить чай, но когда я объяснила причину, по которой на следующий вечер вновь отправилась в кемпинг, детектив прервал мои излияния.
— Как вы думаете, что имел в виду Пелл, говоря, что не позволит невиновному человеку отправиться на электрический стул?
— Думаю, ему было известно что-то, о чем он мне не сказал.
Детектив бросил многозначительный взгляд на шерифа, но тот безмятежно смотрел в окно.
— Понятно. А почему он хотел обеспечить алиби вашему брату?
— Он не считал его виновным.
— И все же вам не кажется это несколько странным? Если только… Или же он доподлинно знал, что ваш брат невиновен?
— Откуда он мог это знать? Он даже не был знаком с Артуром.
— Возможно, он знал, кто настоящий убийца, мисс Ллойд.
Конечно, мы говорили о чем-то еще. Что-то стерлось у меня из памяти— всего не упомнишь. Наконец детектив подошел прямо к сути дела:
— Вы не знаете, где сейчас Пелл?
— Нет.
— А как часто вы с ним виделись?
— Точно не помню. Пять или шесть раз.
— Когда вы видели его в последний раз?
Я не стала упоминать о катере. Просто не могла.
— Я устраивала званый ужин. Вышла на веранду, а он стоял там. Я и разговаривала-то с ним всего минутку. Гости как раз подъезжали.
— И когда это было?
Я назвала ему дату, и он ее записал. Затем подался вперед.
— И о чем же вы тогда разговаривали, мисс Ллойд? Пожалуйста, постарайтесь вспомнить поточнее. Возможно, вам придется повторить это под присягой.
Когда я ему рассказала, он заметно удивился.
— Он хотел, чтобы вы уехали с острова? И не сказал, почему?
— Мне кажется, он думает, что мне угрожает какая-то опасность.
Уоррен замер в кресле, постукивая пальцами по подлокотнику. Шериф же впервые за все время улыбнулся.
— Говорил же я вам, Уоррен, — сказал он. — Слишком многое не стыкуется. Почему он хотел, чтобы Марша уехала с острова? Затем, чтобы он ее не убил! Кто принес тот топорик, о котором я вам говорил, в комнаты наверху? Кто вырубил Пелла на холме, а затем отвез его в больницу? И почему же он не убил доктора, когда заявился к нему с визитом в тот вечер, если уж все равно собирался его убить? Они же уехали
Уоррен молчал.
— Кроме того, — продолжал шериф, — человек может задавить людей насмерть своей машиной и при этом не стать убийцей. Посмотрите на этот брелок с ключами! Ежели б этот садовник нашел его с месяц назад, то у Артура Ллойда была бы куча неприятностей. Но ведь Артур не был убийцей. С тех пор у нас произошло еще одно нападение и одно убийство, и в обоих случаях у Ллойда было надежное алиби. А получается…
— При чем здесь этот брелок?! — опешила я. Шериф посмотрел на меня и улыбнулся.
— Дело вот в чем, Марша. Полагаю, именно Артур нашел труп Джульетты в верховье ручья. Скорей всего, просто случайно наткнулся на него. Ну и что ему было делать? Он знал, что против него имеются серьезные косвенные улики. Более того, будучи юристом, он знал, что, с точки зрения закона, пока не найден труп, нет и убийства. Нет «корпус деликти»— состава преступления.
— Вы хотите сказать, что это он ее похоронил? — едва слышно спросила я.
— Похоже на то. В тот вечер Майк забрал с собой ключи от сарая, так что вашему брату пришлось взломать замок и взять лопату. Мне все время не давало покоя то обстоятельство, что тот, кто ее похоронил, сделал это достойно. Ее не просто швырнули в яму и закопали. Возможно, с его стороны было глупо так поступать, но ведь в конце концов когда-то она была его женой. Затем, проделав все это, он вдруг обнаружил, что потерял свои ключи! Должно быть, он очутился в весьма крутой ситуации, только вдумайтесь в это.
Теперь я и сама это поняла. Бедный Артур! Я вдруг почувствовала, что у меня дрожат губы. Детектив, казалось, находился на грани шока.
— Ну вы и улучили удобный моментик, шериф! — выговорил он. — Если вы все это знали…
Шериф усмехнулся.
— Просто я давно знаю этих людей, — ответил он. — А вы нет.
Детектив поднялся. Было совершенно очевидно, что он не одобряет все это. Это вам не жесткие методы большого города. Что это за чушь насчет знания людей! О какой психологии может идти речь, если дело касается убийств?!
Уоррен откашлялся.
— Пожалуй, нам стоит взглянуть на эти комнаты, шериф. Вам же все не дает покоя тот топорик!
Вместе с ними поднялась наверх и я. Был ясный холодный день, ярко светило солнце; и не было ничего обыденнее, нежели явившиеся нашим взорам комнаты карантинного отсека, вновь приведенные в порядок. Обои казались такими же свежими, как и в тот день, когда ими двадцать с лишним лет назад оклеили стены. Кушетка в комнате няни была аккуратно застелена, а сундуки и коробки— закрыты и расставлены по местам. Осколки фарфоровой посуды убрали, но игрушки остались, а наверху платяного шкафа по-прежнему стояла старая клетка Артура, немое напоминание о белых мышах, которых он держал и которые скрашивали ему выздоровление от всех болезней— начиная с коклюша и кончая свинкой.