Винтовая лестница. Стена
Шрифт:
Бумажка пошла по рукам, а мы с детективом внимательно смотрели на лица читающих. Все они были в замешательстве.
— Ричфилд! — воскликнула Гертруда. — Элм-стрит — главная улица города, ведь так, Хэлси?
— А Люсьен Уоллес — это ребенок, о котором говорил доктор Стюарт, — заметил Хэлси.
Уорнер инстинктивно потянулся за ключом. То, что он сказал, нас уже не удивило.
— Ключ от английского замка. Вероятно, от двери в восточном крыле большого дома.
Не было никаких причин удивляться,
— Думаю, мне следует поставить об этом в известность Армстронгов, — сказала я. — Они, вероятно, знают, где живут родственники Томаса. Все расходы по похоронам я беру на себя, но родственников нужно найти. Как вы думаете, мистер Джеймисон, что его так напугало?
— Трудно сказать. Но думаю, что он спрятался от кого-то в стенном шкафу, и его сердце разорвалось именно от страха. Мне очень жаль, что так получилось. Я всегда полагал, что Томас что-то знает или кого-то подозревает, но не хотел говорить нам об этом. Знаете, сколько денег было в его рваном кошельке? Около сотни долларов! Почти двухмесячная зарплата. А у негров редко бывают деньги, они их тут же тратят. Ну что ж, ему платили за молчание. И то, что он знал, к сожалению, ушло вместе с ним и будет похоронено.
Хэлси предложил осмотреть окрестности, но мистер Джеймисон запретил это делать.
— Вы ничего не найдете. Человек, который был настолько умен, чтобы пробраться в большой дом и проделать дыру в стене, когда я сидел внизу, не будет ходить по кустам с фонарем в руке.
Я считала, что со смертью Томаса события в Солнечном достигли своего апогея. Следующая ночь была довольно спокойной. Хэлси сторожил у подножия винтовой лестницы, все двери были крепко заперты на все засовы.
Один раз в эту ночь я все же проснулась. Мне показалось, что кто-то опять постукивает. Но все было тихо, бессонные ночи доконали меня, и я достигла к тому времени такого состояния, что незначительные события меня уже не беспокоили.
Мы сообщили Армстронгам о смерти Томаса, и в связи с этим у меня состоялась моя первая беседа с доктором Уолкером. Он приехал к нам на следующее утро очень рано. Мы только что позавтракали. Я нашла его прохаживающимся в гостиной и, несмотря на свою предубежденность, должна была признать: Уолкер был видный, довольно импозантный мужчина. Как уже отмечала Гертруда, он был хорошо выбрит, держался прямо, черты лица крупные, челюсть квадратная. Выглядел он даже слишком элегантно для
— Должен дважды извиниться перед вами за свой ранний визит, мисс Иннес, — сказал он, садясь в кресло. Кресло оказалось низким. Он не ожидал этого, поэтому неудачно плюхнулся в него, что несколько принизило в его глазах собственное достоинство. Пришлось ему собраться с мыслями, прежде чем продолжить свою речь. — Свой профессиональный долг, который превыше всего, я не мог не выполнять, потому что был занят… и… — Тут он перешел на нормальный язык: — Что-то нужно делать с телом…
— Да, — заметила я. — Мне просто хотелось узнать адреса родных дворецкого. Вы могли бы просто позвонить мне, раз уж так заняты.
— Но я хотел встретиться с вами еще и по другому поводу, — ответил он. — Что же касается Томаса, то миссис Армстронг просила, чтобы вы разрешили ей участвовать в расходах по похоронам. Я уже сообщил о его смерти его брату. Он живет в деревне. Полагаю, у него был разрыв сердца. Ведь у Томаса больное сердце.
— Разрыв сердца от испуга, — уточнила я.
— Насколько мне известно, у вас в доме поселилось привидение? И вы нагнали сюда детективов, чтобы освободиться от него? — съехидничал Уолкер.
Не знаю, почему, но мне показалось, что, прикрываясь шутливой иронией, он старается что-то выведать у меня.
— Вас неправильно информировали, — ответила я.
— Как, в доме нет ни привидений, ни детективов? — спросил он, улыбаясь. — Какое разочарование для деревенских жителей.
Мне не понравилось его игривое настроение. Нам здесь было не до шуток.
— Доктор Уолкер! — сказала я резко. — Не вижу ничего смешного в создавшемся положении. С тех пор, как я сюда переехала, одного человека застрелили, другой умер от шока. Дом постоянно кто-то посещает. Слышны посторонние шумы. Если все это смешно, значит, я напрочь лишена чувства юмора.
— Вы меня не поняли, — ответил Уолкер все еще доброжелательно. — Мне кажется смешным, что вы, при сложившихся обстоятельствах, не хотите покинуть этот дом. Я полагал, что вы тут же уедете.
— Неправильно полагали. Наоборот. Все это только укрепляет мою решимость остаться в доме до тех пор, пока тайна не будет разгадана.
— Я должен вам кое-что передать, мисс Иннес, — сказал он, поднявшись с кресла. — Миссис Армстронг просила меня поблагодарить вас за ваше доброе отношение к Луизе, которая из-за своего каприза попала в довольно затруднительное положение. Кроме того, и это дело деликатное, она попросила меня воззвать к вашей доброте, учитывая положение, в котором она сейчас оказалась, и попросить вас пересмотреть свое решение относительно Солнечного. Это ее дом. Она очень любит его. И ей хотелось бы тотчас же вернуться сюда и пожить в тишине и покое.