Вираж бытия
Шрифт:
– Уклончиво отвечаете.
– Поставили на АМО угольную вагранку для плавки чугуна. Ставим опыты по отливке чугунных изделий сложной формы. Есть успехи. Но скромные. Чистота отливок низкая. Много брака. Экспериментируем с формовочными смесями. Кое кто даже предложил литье в кокиль, но я пока заблокировал эту инициативу. Людей мало. Тем более толковых. И нужно для начала отладить верную технологию.
– Верно мыслите. – удовлетворенно кивнул нарком. – Как думаете, предвидятся ли еще какие-то значимые проблемы по литью?
– Это непредсказуемо. Мы можем сделать
– А коробка скоростей под новый двигатель подойдет? Не будет дергать и лихорадить?
– Мы постараемся этого избежать. К тому же коробку нам тоже переделывать. Главное – уложиться в габариты. И в ходе последующей модернизации можно будет заменить сразу и двигатель, и коробку скоростей единым блоком. Иначе мы попросту потратим время, ожидая двигатель. А он может раньше следующего года и не пойти. Даже мелкими сериями. Тут все слишком непредсказуемо.
– Хорошо, давайте так. – кивнул Фрунзе.
В конструкции задуманного им легкого танка должны были использоваться двигатель и КПП от АМО Ф-15 – единственного серийного грузовика СССР тех лет. Старый двигатель. Еще 1913 года. Да прошедший через «улучшения» раннего советского производства, из-за чего заметно потерял в мощности и ресурсе.
Он представлял собой нижнеклапанную рядную «четверку» мощностью 35 «лошадей». Корпус отливался из алюминиевого сплава, поршни – из чугуна. Из алюминиевого сплава отливался и корпус КПП к ней. Четырехступенчатой, не синхронизированной с подвижными шестернями.
Ничего такого.
Обычный рабочий двигатель тех лет.
Однако из-за ряда решений он и дорогим получался, и неудобным в обслуживании, и с низким ресурсом. Что плохо. Одного алюминиевого сплава уходило больше ста килограмм только на двигатель, а он был в те годы весьма дефицитным и ой каким недешевым. Вот нарком и озаботился вопросом в особом порядке. И поставив перед Микулиным задачу «слепить» что-то в духе классического верхнеклапанного нижневального чугунного агрегата. Для начала на четыре цилиндра, но с перспективой создания на его базе «шестерки», максимально унифицированной по запчастям.
Никаких особых фантазий.
Никаких особых нововведений и ярких новинок.
Только то, что уже есть. Только то, что уже изобретено, используется и более-менее отработано. И только силами самого Микулина, которого Фрунзе если и направлял, то правильной постановкой задачи и острыми вопросами.
Никаких заоблачных показателей нарком для двигателя тоже не требовал. Ему требовался просто хороший, крепкий середнячок с максимальным ресурсом, минимальной ценой. Ну и, желательно, удобный в обслуживании…
– Испытания ходового макета намечены на 15 число, – заметил Заславский. – Вы будете?
– Просто догрузите и проверите ходовую?
– Да.
– Уже делали прокаты? Все нормально?
– На первый взгляд – да. Мы его нагружали и смотрели, как он неровности переезжает. Проблем пока не выявлено. Но то – в цехе завода.
– Гусеницы вы изготовили как я просил?
– Сталь Гадфильда совсем недавно привезли. Сбои поставок. Англичане задержали отгрузку.
– Так вы их успеете сделать к 15 числу?
– Мы поэтому и отложили испытания. Так-то все уже готово. Ждем изготовление гусениц. Заодно и их проверим. Звенья прямо сейчас нам и отливают. Сразу три комплекта.
– Зачем так много?
– Про запас, мало ли, что? Не срывать же из-за этого испытания?
Нарком усмехнулся.
Он-то точно знал – сталь Гадфильда, сиречь сталь с высоким содержанием марганца, была тем самым материалом, который похоронил колесно-гусеничные танки. Ибо позволил увеличить ресурс гусениц с 300–400 км до 4500–5000. Просто за счет замены материала. В данном же случае применялись гусеницы, в которых движущиеся части не перекрывали друг друга. Примерно, как на БМП-1. Так что ресурс должен получиться еще больше.
С подвеской он тоже не стал «играться».
Торсионы, в принципе, уже использовали. На гоночных автомобилях. И их выпуск в Союзе хоть и был возможен, однако, без сомнений влек за собой слишком большой процент брака.
Поэтому их он отложил.
Что еще?
Разного рода сблокированные схемы он решил не трогать. В принципе. Ибо тупиковые решения и нет смысла на них тратить время. Так что, ему оставались простые и дешевые «французские ножницы», успешно применяемые на ряде танков 1930-х. А также вариант Pz.Kpfw II – индивидуальная подвеска катков на четверть эллиптических плоских рессорах через рычаг. Звучит страшно, но на деле проще простого. И очень надежно. Но главное – в ходе модернизации их всегда можно усилить, тупо добавив пластин…
Их он и применил.
Точнее составил техническое задание так, что выбора у группы разработки не оставалось. Оставив на их усмотрение отдельные технические детали реализации.
Где-то на краю сознания проскользнули мысли о подвеске Кристи. Но Фрунзе отмахнулся от этой глупой мысли почти сразу. Плоские пластины рессор делать проще и дешевле. Да и вообще… пустишь этого козла в огород, потом беды не оберешься. Он прекрасно знал, какого мракобесие породила линейка БТ и экзальтированное увлечение скоростью…
– Кстати, может быть на заводе Большевик наладим отливку блоков цилиндров для нового двигателя? – спросил представитель АМО.
– Завод и так перегружен. – Излишне нервно ответил Микулин.
– Сколько у нас автомобилей АМО Ф-15 производится? Слезы. В том числе и из-за того, что на заводе нет подходящего оборудования для изготовления двигателей. Если мы станем ставить их еще и танки, то что получится?
– Плохо получится, – согласился Микулин. – Да только все равно лучше на АМО налаживать все. Отдельный цех поставить литейный. Электростанцию для него. И плавить чугун электричеством. Тем более, что я слышал, будто бы шведы нам заказанное оборудование для электропечей уже поставили.