Вирдисская паутина
Шрифт:
– Начинайте, – благосклонно кивнул король Эркет.
– Благодарю, ваше величество, – поклонился алхимик.
А потом обвел собравшихся придворных взглядом прирожденного актера.
«Надо же, а ведь алхимик!» – удивленно подумал Нэллен.
– Белая кислота! – возгласил алхимик, наливая в широкий стеклянный сосуд некую прозрачную жидкость. – Растворяет все на свете, кроме стекла, дерева и драконьей шкуры!
Придворные дамы вновь издали восторженное восклицание.
– Желтая кислота! – Алхимик налил в следующий сосуд жидкость
Алхимик с его изящными жестами заработал еще одно восторженное восклицание от придворных дам.
– Черная кислота! – возгласил он наконец самым что ни на есть торжественным тоном. – Растворяет даже магически обработанное стекло и шкуру дракона. Сосуды для хранения этой жидкости приходится обрабатывать особым образом, и далеко не каждому магу это под силу. По правде говоря, работая с ней, я каждый раз немного рискую…
Жидкость серебристо-черного оттенка полилась в сосуд.
– Приступим! – промолвил алхимик и бросил быстрый взгляд на короля с королевой.
Не последует ли высочайшего запрета?
Запрета не последовало.
Алхимик зажал башмачок алхимическим пинцетом и медленно погрузил его сначала в белую кислоту, потом в желтую и после всего – в черную.
Каждый раз, когда он вынимал совершенно целехонькие башмачки и демонстрировал их собравшимся, придворные дамы издавали мелодичное восклицание, а придворный сапожник расцветал горделивой улыбкой. Правда, улыбка тотчас сменялась напряженной гримасой ожидания, стоило алхимику погрузить башмачки в очередной сосуд. Впрочем, сосудов было всего три, так что очень скоро придворный сапожник окончательно расцвел, а придворный алхимик во всеуслышанье объявил, что алхимическая наука не знает средств уничтожить подобные башмачки, следовательно, с научной точки зрения они абсолютно неуничтожимы!
Откланявшись и сделав знак помощникам убрать столик, придворный алхимик подобрался к торжествующему придворному сапожнику.
– На самом деле я с легкостью мог бы их уничтожить… если бы погрузил в кислоты в обратном порядке, – шепнул он.
– Как? – Сапожник подавился торжествующей улыбкой.
– Очень просто. Самая сильная кислота не всегда самая действенная. Иногда слабой удается закончить то, на что оказалась не способна сильная.
– Но великий маг Орегар сказал…
– Он пошутил, разумеется. В природе нет ничего абсолютно неуничтожимого.
– Получается, я солгал?
– Улыбайтесь. Разве я это сказал? Я просто уточнил имеющие место факты. Будем считать, что башмачки неуничтожимы, но не абсолютно. Как и все на этом свете, они имеют некоторый предел. Впрочем, принцесса вряд ли когда-либо соберется прогуляться по моим реактивам, да еще и в определенном порядке. Так что… зачем портить праздник? Улыбайтесь. Я никому не скажу.
– Скажете, – нахмурясь,
– Э-э-э… вы настаиваете? – упавшим голосом поинтересовался алхимик.
– Да, – отрубил сапожник. – Настаиваю. Или я сам скажу. Вслух!
– Кому же я должен об этом сказать? – озабоченно и огорченно поинтересовался алхимик.
– Ее высочеству, разумеется! – ответил сапожник.
– Ну, будь по-вашему… экий вы строгий… – пожал плечами алхимик. – Хотел сделать вам приятное…
– Хотел сделать меня сообщником в этой маленькой тайне, а потом шантажировать по мелочам, – в спину уходящему алхимику пробурчал сапожник. – Не выйдет. Я и сам потом к их высочествам подойду. Проверю, все ли ты сказал… и сказал ли вообще.
Алхимик то ли не расслышал этих слов, то ли сделал вид, что не расслышал.
Тем временем капитан дворцовой стражи продемонстрировал собравшимся смятую пистолетную пулю и обломанное острие шпаги.
– И что вы на это скажете, капитан? – поинтересовался его величество Эркет.
– Хорошо, что это не моя любимая шпага, ваше величество, – искренне ответил капитан стражи.
– И какое счастье, что это не его любимая пуля, – шепотом съязвил кто-то из молодых придворных.
– Время! – шепнул Нэллен.
– Следующий! – промолвил принц Ильтар, и вперед вышел боевой маг.
С достоинством поклонился королю, королеве, принцу с принцессой, потом медленно провел ладонью над башмачками и улыбнулся.
– Ваши величества… ваши высочества… господа… Могу заверить вас со всею определенностью, что мое искусство окажется столь же бессильным, как и старания всех предшествующих мастеров, – промолвил он.
Придворные дамы огорченно вздохнули, решив, должно быть, что маг сейчас откажется что-либо демонстрировать и зрелища не будет.
– Но! – Маг поднял вверх указательный палец. – Дабы не разочаровывать собравшихся и удовлетворить их любопытство, позволю себе – так же, как и предыдущие мастера, – маленькую демонстрацию…
Красивое, завораживающе точное движение кистью – и на ладони мага вспыхнул ослепительный язык бело-голубого огня.
– «Пламя дракона», – спокойным тоном пояснил маг, словно сообщал название какого-нибудь изумительно вкусного блюда, а не держал на ладони испепеляющее пламя.
Маг ухватил оба башмачка, внес их в пламя и, продержав там некоторое время, вынул обратно.
– Любой желающий может убедиться, что с ними ничего не произошло – промолвил маг.
После чего, отгородившись от зрителей прозрачным магическим щитом, подвесил башмачки в воздухе и испытал на них поочередно: огненный шар, молнию и ледяную стрелу. Снял щит и с поклоном передал башмачки его величеству Эркету.
– Отлично! – шепнул Ильтару Нэллен. – С театральной точки зрения все прошло просто безупречно.
– Не только с театральной, можешь мне поверить, – кивнул Ильтар.
– Ты об алхимике? – шепотом спросил Нэллен.