Вирдисская паутина
Шрифт:
Спустя вечность и еще пару часов Нэллен почти в точности знал схему подземного лабиринта, со всеми возможными для людей входами и выходами. Равно как и то, что слугам амулета никакие ходы не требуются. Был бы хоть какой камень…
Мои слуги выйдут из любой стены, даже если под ней никакого камня нет, – поведал амулет зла.
– А песок? – спросил тогда Нэллен.
Слишком мелко. Нужен камень. Лучше всего цельная плита. Чем больше, тем лучше.
– А дерево?
Нет. Камень и только камень.
«Вот
– А как ты отличаешь женщин от мужчин?
Просто чувствую.
«Так я и думал».
Еще с десяток вопросов, и Нэллен был готов сбежать. Уйти не составляло никакого труда. По крайней мере, он надеялся на это.
И тут каменные истуканы стали притаскивать других людей. Много. Очень много.
«Я ничем не могу им помочь. Я должен оставить их здесь и возвращаться к маркизу Фальту. Информация слишком важна. Необходимо передать ее любой ценой», – мелькнуло у Нэллена.
«Я должен хотя бы попытаться их спасти!» – тотчас подумал он.
«Но как же их все-таки много!»
Испуганные, визжащие, плачущие, бессознательно свисающие с рук каменных истуканов…
– И ты собираешься жрать это… эту дрянь? Перед пивом? – Нэллен постарался вложить в свои слова как можно больше отвращения. – Ты испортишь себе все удовольствие!
Да? – озадачился амулет зла.
– Точно, – злорадно подтвердил Нэллен. – Хочешь и в самом деле утолить голод и не опозориться перед прочими амулетами – придется подождать. Вот принесут тебе слуги пиво…
Я прикажу покуда запереть этих… сравню, что лучше: пытки… или пиво…
– Вот-вот, да не торопись. Распробуй пиво как следует. С одного разу, бывает, и не доходит до таких древних амулетов, как ты. Бывает, требуется несколько попыток.
Я понял.
Нэллен с облегчением отметил, что среди несчастных пленников принцессы Лорны вроде бы нет. И принца Ильтара тоже.
«Хоть бы с ними-то ничего не случилось!»
«А мне пора уходить отсюда!»
«А что для этого требуется? А ничего особенного. Просто разыграть еще одну роль!»
Ничего особенного. Это красотку сыграть трудно. Передать все ее томления и вожделения, скрытые помыслы и тайные желания. Ходить, как она ходит, дышать, как она дышит… и впрямь трудно, ведь ты ни единого раза не красотка. А вот сыграть каменного истукана, который сам по себе почти ничего не чувствует, у которого всего-то и есть, что повеления каменного же хозяина и возможность улавливать чувства жертв… А если жертва ничего не чувствует, значит, она мертва и в дело не годится. Амулет зла ведь питается именно ужасом и мучениями своих жертв. А для того, чтоб ужасаться и мучиться, потребно быть живым. Можно бы разыграть из себя и мертвого, но кто знает, как здесь поступают с мертвыми телами? А вот сыграть еще одного каменного истукана… каменный истукан не может быть жертвой, потому что он – охотник. Он охотится для своего властелина, ищет ему новые жертвы, в этом единственный смысл его странного сумеречного состояния. В этом – все подобие жизни, что ему отпущено. Не так уж трудно стать подобием такого истукана. У тебя есть все, чтоб справиться с подобной задачей. Ты станешь самым совершенным каменным истуканом из всех
Нэллен почувствовал, как холодный камень медленно подымается по ногам, заменяя собой живую плоть…
«Э, нет! Так не годится! Так просто-напросто сердце остановится!» – испуганно сообразил он, одеваясь легкой каменной броней, становясь совершенно неотличимым от прочих.
«Ну вот, теперь я каменная статуя… почти такая же, как остальные… а значит, мне не нужно сердце… и я могу забыть, почти совсем забыть, что оно все еще бьется… а если об этом не буду помнить я, то и другие ничего не почувствуют, не поймут, не прочтут в моей памяти… я такой же, как вы… такой же, как все здесь… я – камень… камень… камень…
– Ну, я пошел, – насмешливо объявил Нэллен, выяснив все, что ему было нужно.
Как? Куда? Никто не смеет… – прогремел амулет зла.
– Ну, кто-то, может, и не смеет, а я пошел. За пивом. Прослежу, чтоб твои слуги его не расплескали, – бросил Нэллен и мысленно представил себя каменным истуканом. Перевоплотился в каменного истукана. Сросся с ним мыслями, чувствами… шагнул в глубь камня.
Держите его! – возгласил амулет зла, но было поздно.
Дерзкий собеседник таял на глазах… исчезал… становился незрим и недосягаем… Он помахал рукой и исчез. На его месте возник еще один каменный человек, но амулет зла никогда не считал своих слуг. Собственно, он и вообще не умел считать. Наглого, отказавшегося бояться смертного для него попросту не стало.
Найти! Разыскать! Немедленно! – приказал амулет зла, не ведая, что тем самым дает своему противнику возможность уйти.
Генерал Гламмер нахмурился и резко оторвал от глаз подзорную трубу.
– Идут! Гвардию – вперед!
Грохнул условленный выстрел. Взлетел ввысь сигнальный флажок, и отделение вирдисской конной гвардии вынеслось наперерез пяти огромным, куда выше прежних, истуканам, двинувшимся прямиком к лагерю, где спасались жители города.
«Это те, что из городской стены вылезли!» – разглядывая титанические каменные фигуры, смекнул генерал Гламмер.
За спиной послышался топот копыт. Генерал резко обернулся. Всадник осадил коня, спрыгнул…
– Минерам совсем немного осталось, – доложил прискакавший, и генерал с изумлением узнал в нем главного королевского мага, мастера Шенкита.
– Верхом? – выдохнул генерал.
– Пришлось освоить, – откликнулся мастер Шенкит. – Чем только не приходится заниматься!
И генерал тотчас забыл об этом, вернувшись к созерцанию поединка между каменными чудовищами и конниками. Лишь одно задержалось в его сознании – «минерам осталось немного». А значит, и конникам нужно продержаться совсем чуть-чуть. Конникам, выписывающим кренделя возле каменных чудовищ, подбирающимся к истуканам почти вплотную и тотчас бросающимся наутек. Дразнящим, заманивающим, сбивающим с пути, отвлекающим от избранной цели…